Счётчик Гейгера, произнесла она вслух.
Уже, не оборачиваясь, откликнулся Логарифм.
И что?
Норма, ответил он, выдержав театральную паузу.
У вас он что, всегда с собой?
В моём чемоданчике, доцент сделал рукой жест, как будто что-то несёт.
Кира вздохнула.
Можете вы хоть раз ответить по-человечески?
В некоторых аэропортах есть приборы, позволяющие вести радиационный контроль, задумчиво проговорил отец Ануфрий. Возможно, наш уважаемый учёный нашёл такой и воспользовался. Только вот ума не приложу, как он это сделал без электричества.
Вы не поверите, подмигнул «наш уважаемый учёный». Но я использовал батарейки. На холоде они быстро разряжаются, но годные ещё можно найти.
Они дошли до застывшего эскалатора, с грохотом затопали наверх по стальным ступеням.
Не понимаю, нахмурилась Кира. Вы сказали, что атомные станции должны были уже взорваться. Что-то там про охлаждающую жидкость Почему тогда этого не случилось?
Вопрос не ко мне, а к монаху, небрежно бросил Логарифм. Чудеса по его части.
Отец Ануфрий покачал головой.
Вешников наклонился к Логарифму:
А другие варианты?
Эколог пожал плечами, зловеще прищурился.
Слабо верится в группу добрячков-энтузиастов, ездящих от станции к станции и запускающих систему охлаждения. К тому же они должны хотя бы немного разбираться в атомной инженерии. Возможно, защитные системы ещё действуют или кто-то заинтересован в том, чтобы станции не рванули.
Кто?
Логарифм обвёл спутников своим тяжёлым фирменным взглядом исподлобья:
Паразиты. В многообразии живых организмов они всегда занимали громадную нишу. Существа, которые не желают добывать ресурсы самостоятельно и предпочитают использовать энергию хозяина.
Не понимаю, нервно моргнул Вешников.
Среди выживших есть те, кто спит сном Белоснежки, их аккумуляторные батареи приближаются к нулю. Есть бродяги вроде нас. Они влачат своё жалкое существование и никак не могут понять, для чего избраны. И наконец, есть те, кто питается бодрствующими и спящими, подсасывают жизненные силы, вроде энергетических вампиров, в которых верят суеверные девы, начитавшиеся эзотерических книжек. Если представить, что человечество единый живой организм, паразитам есть чем поживиться. Но убивать всех хозяев сразу значит остаться без дармовщины.
По-вашему, это они контролируют работу атомных станций?
Я сказал: возможно. Они могут проявлять заботу о нас, как муравьи, доящие тлю.
Кто они? не выдержала Кира. Бездушные зомби? Каннибалы? Нетопыри с кожаными крыльями?
Наркоманы, оборвал её монах, и все повернули головы на звук его голоса. Ануфрий неловко потупился: Вы единственная, Кира, кто с ними ещё не встречался лично. Да, вы и ещё наш друг сомнолог.
Наркоманы? рассеянно повторила девушка.
Да. Только их наркотик не героин и ему подобные вещества, а наша с вами жизненная энергия. Ибрагим прав: они вроде вампиров, сосут её из нас. И для этого им не требуется делать проколов на шее.
Откуда вы это знаете?
Отец Ануфрий через силу улыбнулся, кривая морщинка изрезала ровный лоб.
Рыбак рыбака видит издалека. Между жизнью пилота и жизнью монаха была ещё одна жизнь, которую я плохо помню. В ней было маловато смысла, но кое-что полезное я вынес: научился отличать людей, зависимых от дозы, от всех остальных. Под дозой я разумею и такие наркотики, как власть и сила.
Значит, по-вашему, они всё-таки люди?
Больные люди, жестоко страдающие от своей зависимости.
Проходя через стойки паспортного контроля, их группа разделилась, затем поспешно собралась воедино.
Здесь я не соглашусь с нашим великим молитвенником, объявил Логарифм, косясь на отца Ануфрия. Наши нетопыри вполне разумны, они осознанно причиняют вред другим, но остановиться, увы, не могут. Слишком велик соблазн.
Это и есть зависимость, пожал плечами монах.
К какому терминалу пойдём? перебил их Вешников.
Без разницы.
Хорошо бы посмотреть в окно и выбрать подходящий самолётик
Коридор резко повернул. Сомнолог запнулся.
Кира вскрикнула и зажала ладонью рот.
Посреди прохода, прислонившись спиной к колонне, сидела стюардесса. Её голова лежала на груди, пилотка едва держалась на макушке, ноги в остроносых красных туфельках разъехались.