И действительно, через некоторое время в комнату ворвался вихрь в красной косынке, девушка в такой же шофёрской куртке и с портупеей.
Ну и много сегодня беспризорных наловили?, спросила она весело у всех сразу.
Да никто их специально тут не ловит, нехотя ей кто-то ответил.
Вотпринимай барчукабез мамки остался, ляпнул какой то бородач в шинели и в папахе, пытавшийся в клочок газеты завернуть какую-то подозрительную труху, какой мне тогда показалась его махра.
Потом «красная косынка», которая представилась мне то ли Варей, толи Верой, отвела меня в детский приёмник.
По дороге пытаясь удовлетворить своё любопытство. Но меня видимо тогда так всё проняло, что я упорно молчал. Я даже не ответил ни как меня зовут, ни от куда я.
Молчал я и при оформлении в «приёмнике».
А когда оказался внутри, то отказался раздеваться и мытьсякак все другие беспризорники. Которых там было полно и с которыми я уже сталкивался в Питере. Вернее, видел их и мне папА пояснил, кто они такие и как появились. Тогда же папА приказал мне держаться от них подальше и лучше всего, завидев их, тут же убегать. Но до этого судьба меня не сводила с ними так близко.
Оставив меня в покое, персонал приёмника занялся настоящими беспризорниками.
После помывки и переодевания нас всех повели в столовую.
«Шпана», как назвал кто-то контингент приёмника, вела себя бурно. Смеялась, отпускала скабрёзные шутки как в адрес своих собратьев, так и в адрес персонала. Те отвечали взаимностьюдаже кого-то треснули палкой, не говоря про подзатыльники и просто тычки. Меня никто не трогал я там был самый мелкий, самый тихий и самый чистый
В столовой мы все сели за длинными столами. Там уже стояли миски и лежали ложки, а подавальщицы разносили нам хлеб, вручая его лично в руки и насыпали парящее варево в наши миски.
Если бы не голодкоторый проснулся у меня от вида хлеба, я бы наверное не смог есть ни это «блюдо», ни в этой обстановке, ни из такой миски и не такой ложкой.
Но все вокруг воспринимали происходящее как должное и уплетали за обе щеки. И это на меня подействовало положительно.
Нетя уже имел опыт питаться в столовойв гимназии. Но там всё было культурно и чистои вкусно. За плохое поведение там за столом, воспитатели могли поставить низкую оценку «по манерам» и сделать запись родителям в дневник. А самое страшноеэто лишить обедана день, два, а то и на неделю. В моей гимназии розог не было, но за ухо могли отодрать. Да и ходить весь день голодным мало удовольствия.
После позднего ужина нас всех определили на ночлег. Каждому была выделена койка. Ну как койка Топчан из досок, с подушкой и матрацем с соломой внутри и «солдатским» покрывалом, как кто-то назвал этот кусок плотной грубой шерстяной ткани серого цвета.
Не успел я положить голову на подушку и провалится в сон как меня кто-то начал тормошить.
Эйбарчукты с нами?, шептал кто-то мне в ухо.
Я спросонья не понял, где я мне снилось, что я у нас домав Питере.
С минуту я осознавал место и обстоятельства
А голос продолжал шептать:
Нужно сейчас дёргатьпока те дрыхнута то утром отвезут в интернат а там не сбежишь
Тут снова моя жизнь сделала крутой поворот и я на несколько лет стал обычным российским беспризорным «шпаной» одним словом.
О том времени у меня остались двоякие впечатления.
С одной стороны я каждый день открывал для себя безгранный мир, а с другой стороны каждый день рисковал жизнью.
Вот зачем меня потянул с собою Ванька?, шалопай со стажем, спрашивал я потом себя.
Да всё просто. В первый же вечер на их «малине» в подвале какого то брошенного и разграбленного дворца он научил меня играть в карты и раздел до гола, отдав в замен обноски, что выдали ему в приёмнике. А мои вещи напялил на себяхоть те и были ему явно малы
А потом исчез
Но зато я приобрёл важные знания и умения. С удивлением обнаружив у себя талант к карточной игре. И уже я сам обыгрывал всехмалолеток. Это тех, кому ещё не было 14-15 лет. А старшето уже были «старшаки» и те запросто могла набить морду малолетке и забрать всё себе без всяких карт.
Первая зима моих скитаний не была слишком тяжёлой. Сказывались остатки былой роскоши умершей российской империи. Полны были склады и квартиры, куда мы пролезали и живились продуктами и одеждой. Пока ещё полно было деревянной мебели для обогрева.