Следующим этапом было распределение ролей.
Самая сложная роль, это конечно был агитатор-комиссар. Там было много текста, и я её взял себе без каких либо возражений со стороны ребят.
Ожидаемо не находилось желающих играть самого эксплуататора и его прислужников в лице управляющего завода и так сказать «подруги» гулящей девки, которая должна была своим образом подчеркнуть всю глубину падения отрицательных персонажей, заигрываю с обеими.
Но как только я внёс уточнения в образы, то на роли фабриканта и его любовницы вызвались Никита и Катя. А моё предложение было таким: «Хоть пьеса о событиях пятилетней давности, но образы должны отражать нашу действительность. Фабрикант должен быть похож на НЭПмана, а его подруга да хоть на Айседору Дункан». Как раз бурно развивался её роман с модным поэтом Сергеем Есениным. А придание современного вида персонажам классических произведений на сцене было современным театральным поветрием.
И нужно резче проявить все черты непманшиныодежда крикливаятанцы эти твист там, наставлял я сценических неофитов, подражая стилю Колобка, который из нас всех был ближе всего к Мельпомене.
На роль управляющего тоже нашёлся желающийкак позже выяснилось, «неровно дышащий» к Кате.
Через неделю состоялся первый «прогон», как назвал это Колобок. Это когда уже отдельные сцены были более-менее отшлифованы. Хотя без суфлёра и голоса за сценой не удалось обойтись. На что Колобок сказал: «Без суфлёра играют, когда выходят на сцену в сотый раз и слова сами выскакивают »
И подумав, добавил загадочно:
Вообще на сцене главное игра, а не слова
Ну не знаю как там со словами я например чисто импровизировал близко к тексту, но играли все хорошо. Правда Колобок тоже вошёл в образ и прерывал «актёров» истошным ломающимся голосом подростка: «не верю!».
Добавляя, что он «работает по системе Станиславского».
На вопрос из зала: «Кто это?»
Колобок вскочил и грозно посмотрел на там сидящих, все своим видом негодуя от невежества спросившего. Больше никто, ничего у него во время репетиций не спрашивал. А позже он с ленцой и превосходством пояснил, что это самый передовой на сегодня театральный режиссёр.
Этот метод работал и даже я овладел им и умел перевоплощаться и даже пускать слезу, когда нужно. Всего делов-товспомнить самый печальный момент своей жизни и не сдерживать себя А их у меня, да и всех тут присутствующих было предостаточно. Вот с радостными было сложнееНо время такое было.
А ещё через неделю состоялась премьера пьесы «Богач бедняк», которая была и генеральной репетицией. На неё мы позвали всех своих одноклассников со школы. Так что народу набилось много. Тем более, что пришли и учителя, которых позвал наш Палсэм, как его мы меж собою называли уважительно. А его замшу звали то Адша, то просто «селёдка», ха-ха.
Говорить наверное и не стоит, что был полный успех. И в конце Интернационал пели аж три раза стоя, как и положено. И артистов с Колобком вызывали «на бис» несколько раз, а потом принялись Колобка подбрасывать на руках. А затем и меня, вспомнив, кому пришла эта идея с театром.
А на другой день ко мне в школе подошла Катя и сказала, что папа её хотел бы со мною встретится. Я конечно удивился, но согласился и мы сразу после уроков отправились к нему на завод. Оказывается Катя ему вчера вечером всё рассказала про наш театр, вернее про успех. О театре она и раньше ему говорила, и даже через него мы достали кое какой реквизит для сцены в цеху завода, а в столярке завода, из разных отходов нам наделали ружей для штурма зимнего. Спецэффектами, как называл Колобок сценические взрывы с дымом, мы сами занимались. Для пацана того времени найти пистолетный патрон и вытрясти из него порох, и вытащить капсюль было плёвым делом. А сделать дымовуху и шумиху вообще как два пальца обзабор, ха-ха.
Пётр Петрович, как звали папу Кати, принял нас сразу и не ходя вокруг да около, сходу предложил поставить наш спектакль у них на заводе в клубе. Там есть зал на пятьсот мест.
Я конечно чего то такого ожидал и не стал делать вид, что удивился.
Пётр Петрович, мы конечно для Вас и ваших рабочих, как наших шефов, с удовольствием сыграем и не раз, на слове «шефов» я сознательно сделал ударение и продолжил, нонам нужна ваша помощь, закончил я многозначительно.
Дааа а какая?, удивился тот и добавил:
Ядавеча спрашивал Пал Семёнычаон ни о чём таком не говорил