Он задумался. Это звучало слишком правильно слишком органично, чтобы вписаться в его желания. Но, думал он, давно стало понятно, что на пути к его личной цели все средства хороши, так почему бы не воспользоваться еще и этим?
Чтобы все они перестали жить в плену смерти ничего не жалко. И никого не жалко.
Допустим, прошептал он, мы договорились.
Он опять увидел, не видя при этом ровным счетом ничего, как незнакомец улыбнулся.
Прекрасно. Мне нужно будет обсудить этот вопрос с даже не знаю, как сказать. Пусть будет с единомышленниками. Не переживай, я сам найду тебя, а пока делай, что знаешь, и, как там говорят? Будь что будет. Тем более, действия твои не особо изменятся. Я имею в виду, потом. Просто станут куда проще и масштабней.
Кто вы такой?
Зови меня, как все остальные Саргон. Просто Саргон. Точнее пока просто Саргон. А ты представишься?
Он помолчал. Тени на губах стали сладковатыми на вкус, будто черничное варенье всегда любил его, густое, бездонно-черное, как космические своды подземного мира Дуата Только потом, избавившись от мимолетного наваждения, сказал:
Алистер Пламень. Меня зовут Алистер Пламень.
Солнце светило так непривычно ярко, что на безоблачном и голубом, будто атласная лента, небе, казалось пятном лимонного сока, пролившегося из ненароком опрокинутого на скатерть стакана. Весенний ветер нес тепло и непомерную свежесть, разбавленную, будто горьким тоником, морским воздухом таким явственным и плотным, что соль, казалось, оседала на губах.
Гранд-губернатор, прищурившись, поправил темные очки с зеленоватыми стеклами причмокнул, ощущая ту самую фантомную соль на губах. Велимир стоял на крыше Зимнего Дворца, пока вокруг суетился народ, и разглядывал то далекие деревья, слишком рано позеленевшие в этом году, будто бы специально к Пасхе, то соседние серебряные шпили на крышах домов. Забавно, думал гранд-губернатор, он ведь помнит, как несколько лет назад лично приказывал установить последние. Сам до конца не понимал, зачем, но указ сверху есть указ сверху: серебро то ли притягивало магические потоки, не давая дирижаблям упасть, то ли богам так было проще контактировать со жрецами. А может все сразу гранд-губернатор в подробности не вдавался.
Зато Велимир знал, какую роль может сыграть серебро. Слишком хорошо знал.
Кости его серебро, подумал гранд-губернатор и тут же нервно дернулся. Во рту причудился вкус отвратительной настойки, которой поил его Парсонс. Гранд-губернатору так часто хотелось прекратить принимать эту гадость, но поделать он ничего не мог: сам захотел теперь терпи.
Сэр? врач в темно-зеленом фраке словно по волшебству возник за спиной Велимира. Не отвлекаю, сэр?
Ну как тебе сказать, буркнул гранд-губернатор.
Время принимать лекарство, сэр.
О боги, взмолился Велимир, снимая темные очки и пряча в карман пиджака. И почему оно не может быть вкуснее
Гранд-губернатор шагнул от края крыши. Точнее, сначала шаг сделал запах: приторный, пенящий сознание аромат кокосовых духов, которыми Велимир душился так активно, что сам будто бы становился сгустком этого парфюма, тенью, сотканной из запаха. Аромат духов выдавал гранд-губернатора за версту, так что чиновники всегда успевали подготовиться перед появлением Велимира, обычно за последнюю минуту.
Но это не просто пижонская причуда. В едком парфюме тоже был смысл. Смысл важный, даже критический.
Как и в настойке.
Схватив с подноса тот, как всегда, покоился в правой руке Парсонса граненый стакан, Велимир залпом выпил микстуру-настойку, поморщился, потом как следует проморгался и оглядел крышу Зимнего Дворца.
Ладно, подумал он. Хоть тут почти закончили
Практически все вокруг: самые видные горожане, купцы, кучеры, священники, мальчишки-газетчики и даже сам император (да будет он жив, здоров и могуч!) сошлись на том, что пребывание Сердца Анубиса стоит обеспечить с иголочки помпезно, необычно.
Роскошному экспонату роскошные условия.
Велимир, даже если захотел бы спорить, не стал бы. Куда уж там! Но он и не хотел, тоже считал, что здесь идеальная локация. Тем более, одно дело, если бы идея использовать крышу для такого рода мероприятий пришла в голову ему впервые возни было бы невпроворот, не суматоха, а сущий ужас. Но еще двадцать лет назад, когда боги Египта явили себя, об этом позаботились все-таки, думал Велимир, хорошо, когда предшественники думают о потомках. Ради того, чтобы хотя бы номинально стать ближе к богам, тут провели торжество по случаю коронации нового императора. И тут же планировали отметить тридцатилетие его правления, когда император Александр II (да будет он жив, здоров и могуч!) установит обелиск на Дворцовой Площади. Дань уважения древней традиции фараонов, празднику Хеб-сед.