Отец какое-то время помолчал, словно переживая заново давний разговор. Потом продолжил:
А потом Келлер стал очень горячо говорить об отношениях адвокатов с криминальными авторитетами и ворами в законе. Он-то хорошо знал, что конечный этап этого пути один. Адвокат, связавшийся с такими персонажами, не понимал, что всегда будет для них лишь юридическим «халдеем», с которым, как с банальным официантом, все дозволено, который все стерпит. Каким бы великим ловкачом адвокат себя ни считал, у него не было шансов выиграть эту партию, потому что в любой момент на его юридическое хитроумие или ловкость могли ответить бейсбольной битой, ножом или выстрелом из пистолета. А старший Келлер знал старую истину: «Не связывайся с братками, не давай им советов, потому что при первом же подозрении подвесят за язык. Или просто так убьют, как станешь не нужен. Потому что ты для них все равно халдей. Был и останешься».
Ну, тут он абсолютно прав.
В какой-то момент я все-таки сообразил, почему старик Келлер пришел ко мне с этой исповедью. Видимо, Келлер-джуниор вступил на тот самый путь, с которого нельзя свернуть, а осторожные мудрости отца воспринимал как старорежимную глупость. В общем, Келлер-старший панически боялся, что сын неминуемо вляпается в какую-нибудь дурную историю. Боялся и в то же время надеялся, что вот уж тогда-то он придет к отцу за помощью Обычные надежды стариков, еще пытающихся проявить себя в новые времена, но не представляющих, как это сделать, грустно улыбнулся отец.
Он что, сказал тогда, что боится за сына?
Нет, впрямую не сказал. Я потом навел кое-какие справки. Келлер-джуниор принципиально брался только за самые громкие и скандальные дела. Он защищал воров, коммунистов, дельцов, проворовавшихся чиновников Ему было все равно виновны они или нет, убивали сами или стали жертвами, крали или их подставили Важно было прогреметь, прозвучать, попасть в газеты и на телеэкраны. Ведь в глазах окружающих он законник и занят защитой закона. Но при этом человек, который может закон обойти, потому как знает, что надо сделать, чтобы остаться безнаказанным.
А ты случайно не помнишь, кто из его подопечных мог иметь дела с Муромским? Чтобы сегодня предъявить права на часть наследства?
Нет. Я им вплотную не интересовался. Это была не моя епархия. Да и не до него было. Отец внимательно посмотрел на Ледникова. Ну, будем считать, что лирическая прелюдия завершена, вечер воспоминаний подошел к концу. Так что было нужно этому недостойному потомку славного адвокатского рода Келлеров от тебя?
Ты не поверишь, но он предлагал мне сотрудничество.
И какого рода?
Ну, скажем так, удерживать госпожу Согдееву от неразумных поступков, если она будет обращаться за содействием Всего-навсего. Причем, именно только если будет обращаться сама.
И?
Разумеется, я ему ничего не обещал.
Отец покачал головой:
Что-то это все мне сильно не нравится. Тебя зачем-то пытаются втянуть в чужую игру, где тебе к тому же не известны главные игроки Ну, кое-кто известен. Во-первых, это наша las Meigas Затем госпожа Морьентес и ее защитники. Собственно, не известен лишь третий тот, кого представляет Келлер-джуниор
Тебе все это нужно?
Нет, конечно. Но что я могу сделать? Они просто приходят и просят о помощи или содействии. Я посылаю их подальше Вот и все.
Глава 8
Claro como el agua de xochimilco
Чист, как сажа
Расставшись с отцом, Ледников решил выполнить данное ему обещание погрузиться в жизнь настоящего отдыхающего, которому все по барабану. Для этого он приобрел толстую испанскую газету, а потом нашел пустую скамейку под пальмой. Устроившись на ней, он принялся методично изучать газету, как какой-нибудь очумевший от безделья отдыхающий изучает московские газеты в Сочи или Крыму.
Начал он, разумеется, с футбола. Узнав все об очередном витке великого противостояния «Реала» и «Барсы», он углубился в статью, которая извещала, что в ближайшее время парламент Каталонии запретит корриду на своей территории. Ибо это варварское зрелище, развращающее людей. Однако, как подмечал журналист, депутаты руководствуются скорее не любовью к животным, а политическими соображениями, желанием отмежеваться от всего, что в мире отождествляется с Испанией. Ведь в Испании корриду называют «национальным праздником», что самолюбивым каталонцам совсем не нравится. Коррида сближает их с остальными испанцами, а ведь Каталония была и будет более прогрессивной, культурной и европеизированной, чем другие провинции.