Лина вздрогнула от ярости, а Влад отнял у нее виски и отпил прямо из горлышка.
Как ты смеешь так поступать со мной? Я не твоя игрушка или собственность, мы всегда были честны друг с другом.
Влад засмеялся:
Честны? Ты не рассказывала мне, что пишешь своему бывшему любовнику.
Лина замахнулась, чтобы ударить его по лицу, но Влад успел перехватить ее руку
Не смей на меня замахиваться процедил он сквозь зубы.
Он никогда не был моим любовником!
По счастливой случайности. Не воскресни я у вас точно случился бы бурный роман!
В этот момент дверь кабинета с грохотом открылась, и они замерли, увидев на пороге Марианну, бледную и дрожащую. Влад выпустил руку жены, которую силой сжимал до этого. Оба отстранились друг от друга и приняли самый невозмутимый вид.
Мама, папа! Кристина пропала! Ее нигде нет, ни в одной из комнат, я опросила всех слуг и гостей, но не могу никак ее найти.
***
Марианна смотрела застывшим взглядом, как бегают слуги, охрана, как отец носится по комнатам и что-то кричит, не отрывая от уха сотовый. Мама плачет и беспомощно смотрит на него, словно не в силах чем-либо помочь. Потом хватает свой мобильный, и тоже куда-то звонит. Гости разбежались по домам ровно через полчаса после происшествия, предварительно досмотренные и опрошенные личной охраной Влада и начальником его службы безопасности. Мать кричала, что нужно вызвать милицию, а отец почему-то не хотел этого делать. Марианна чувствовала, как она постепенно погружается в хаос. Сумасшедшее волнение за сестру сковало сердце железными тисками. Кристина пропала уже несколько часов назад. Поиски не увенчались успехом, люди Влада ничего не нашли. Все следы замел снег так некстати обрушившийся циклон на город. Девушка лихорадочно вспоминала последние минуты, когда видела Кристину в последний раз, и вдруг ее словно осенило, она бросилась искать мать. Они с отцом вновь заперлись в кабинете и, подойдя к дверям, Марианна услышала, как они кричат друг на друга:
Это ты во всем виноват, мы должны были все рассказать детям. К чему эти тайны, ты никогда не станешь человеком Влад, точно не в полном смысле этого слова. Почему же ты такой эгоист?
Я эгоист? А ты ты хоть раз подумала, какого мне было все эти годы учиться жить заново, строить ваше благополучие, оберегать нашу семью? Ты все это время игралась в дочки-матери, ни разу не подумав, что для того, чтобы вы жили в безопасности, мне приходится отказываться от общения с отцом и тетей. В отличие от тебя, они хорошо понимают, почему я это делаю. Я эгоист? Ты всегда умоляла меня скрывать от Марианны правду, никогда не разрешала рассказать ей обо всем, а она уже взрослая девочка и рано или поздно тайна вырвется наружу. Об этом ты думала?
Марианна прислонилась к стене и зажмурилась. Ей захотелось зажать уши руками, чтобы не слышать этих жестоких слов, которые они швыряли друг другу, как комья грязи. Впервые за всю жизнь она присутствовала при их ссоре.
Я расскажу ей, потом, позже. Ты лучше подумай, куда могла деться Кристина. Твоя любимая принцесса вырвалась из-под контроля, и одному богу известно, кто ее похитил, и причинит ли ей зло. Нам придется звонить Самуилу и просить, чтобы он подключил к поискам своих ищеек.
НЕТ! голос отца прогремел как раскат грома.
ДА! Я не желаю больше слушать твои глупые отговорки. Они всесильны, Влад, Самуил может найти нашу девочку и я, черт возьми, сегодня же ему позвоню.
Ты смеешь мне перечить? теперь голос Влада был тихим и вкрадчивым.
Еще как смею. Не то что ты сделаешь? Разведешься?
Марианна застыла, в ужасе ожидая его ответа. Но он молчал, потом донесся его сдавленный голос:
До того, как я встретил тебя, Ангел, в моем сердце жила тьма. Я начал верить в бога, когда ты стала моей женой и подарила мне нашу дочь. Я дал священную клятву всегда быть рядом. Прости я веду себя, как идиот. С тех пор, как здесь появился Ник, я сам не свой. Иди ко мне
Тишина казалась красноречивей любых слов, затем Марианна услышала голос Лины.
Черт тебя подери, Воронов, ты умеешь подлизываться, когда дело пахнет жареным.
Я сказал иди ко мне.
И не подумаю, пока ты не пообещаешь позвонить Самуилу.
Хорошо, я обещаю.
И перестанешь ревновать! мама смягчилась.
Я постараюсь. Обними меня, Ангел, мне так страшно за нашу девочку, мы, что-нибудь вместе обязательно придумаем.