Наташа, вторая «моя» дипломница в этом потоке. Это ее угораздило запутаться в личной жизни, из-за чего почти весь пятый курс сам факт получения диплома был под вопросом. Дипломная работа у нее, прямо скажем, хилая, но важнее то, что она ее защитила, а я при этом не сгорела со стыда. Наташа благодарна мне, кажется, вполне искренне, а меня периодически одолевают мысли, что я что-то ей недодала, не помогла, хотя сама не знаю, что.
Пусть все у них будет хорошо!
Через несколько дней коллега прислала замечательное фото. Какие же они все-таки юные и счастливые. И никакой смог им не страшен.
Олеся
14 октября, 2011
Осень время набора студентов на курсовые. С пятью девочками, которые вышли на диплом, я, кажется, уже сроднилась все чудесные, все «мои» в смысле, что мне с ними хорошо, хотя все ой какие непростые.
На третьем курсе пока пришли две замечательные девочки, их взяла с радостью.
А на четвертом тяжело. Троих взяла, из них две очень непростые, одна очевидно «не моя», но не было повода отказать. Еще одна думает, она мне нравится, но пришла только вчера и была уже пятой, что при пяти дипломниках ну очень непросто. Пятой потому что за несколько часов до нее я договорилась с Олесей. А это тяжкая ноша.
Олесю я приметила, когда она училась на третьем курсе второй раз: в первый она, по-видимому, прогуливала столько, что я ее не запомнила. В том семестре второгодников было несколько, они держались особняком, и только Олеся потихоньку вписывалась в новую группу. А выделила я ее после двух блестящих работ, за которыми чувствовался хороший ум и неординарная натура.
На зачет по курсу, который я вела в том семестре, Олеся явилась с уймой недоделанных и несделанных работ, не надеясь его сдать целиком, но хотя бы частично (зачет ставился автоматически по числу сданных работ). К ее удивлению, зачет я ей поставила, изменив собственным принципам: я понимала, что у нее будут другие «хвосты», а мне хотелось повысить шанс, что Олеся удержится в институте.
Кажется, именно тогда она рассказала о себе. Наш институт был уже не первым, где она училась. До этого она ушла с третьего курса другого института, работала и пошла учиться заново к нам, снова дошла до третьего курса, осталась на второй год в общем, третий курс ей никак не удавалось одолеть.
Олеся перевалила через зимнюю сессию, а весной я увидела ее перед очередной попыткой сдать курсовую. Ее руководительница у подопечных ценила прежде всего упорядоченность и выполнение своих указаний, и я понимала, что Олеся ее не устраивает категорически. Олеся говорила, что курсовую ей не сдать, и, кажется, высшее образование не для нее.
Придя домой, я решила проконсультироваться со знакомым, который в свое время вылетел из трех институтов, и отсутствие корочек по жизни ему особо не мешало. «Может быть, действительно высшее образование не стоит того, чтобы так себя насиловать?» спросила я его. Однако вместо ответа на вопрос он стал предлагать варианты, как уговорить Олесю не бросать учебу. «Ну если уж такой человек об этом говорит, значит, зачем-то корочки все-таки нужны», решила я.
Уже не помню подробностей, но на четвертый курс Олеся перешла. И конечно же, пришла проситься ко мне на курсовую. И конечно же, сделала это после того, как прошли все сроки и я подвела черту. «Олеся, сказала я ей, у меня уже пятеро, и нескольким я отказала. Если я возьму вас, я не могу смотреть в глаза Маше, которая очень хотела писать у меня».
Олеся нашла другого руководителя и почти без приключений одолела четвертый курс. На моем любимом предмете, который я у них вела, она была из лучших, а когда он завершился и я просила ответить на вопросы о впечатлениях от курса, она написала, что может быть только на этих занятиях поняла, что «не зря просиживает штаны», пытаясь получить заветный диплом. После сессии я решила, что задача доведения Олеси до диплома выполнена: с пятого курса у нас уже не выгоняют. Но
В начале пятого курса выяснилось, что она беременна. Я расстроилась, а Олеся сказала, что рассчитывает получить диплом: родить она должна в феврале, дальше останется укороченный семестр, госэкзамен и защита диплома. Я не верила, но надеялась, чем могла помогала. Однако сдав зимнюю сессию, Олеся больше не появилась. Родила девочку.