А чуть помедленнее было нельзя? Даже в знаниях надобно меру знать, не набираться тех знаний, которые и знать не стоит. Дней жизни нам отпущено более, нежели часов блаженства. Наслаждайся не спеша, зато стремясь к тем «часам и минутам радости» немедля. Закончил одно дело хорошо; радости закончились плохо, иди и действуй, и ищи новые!
По жизни ты напрасно ждешь похвал толпы надменной,
Лишь преданность друзей сокровище твоё.
Оно прекраснее, чем все богатства мира.
Нет в этом мире радости сильней,
Чем лицезренье близких и друзей.
Нет на земле мучительнее муки,
Чем быть с друзьями славными в разлуке.
Примерно так говорили поэты прошлых веков, но и сегодня актуальны строки их стихов, потому что человек не меняется на протяжении времени. Мы, может быть, изменились внешне: стали выше ростом, похудели или пополнели (ожирение одолевает половину человечества), но психология остается почти неизменной, во всяком случае, она меняется не так резко и тяготеет к прошлому, помня, что «раньше было лучше» так все старики говорят во все времена, ругаясь на молодёжь.
Конец.
Собака друг человека
Часть 1. Жулька
Направо, через плетень, видна была улица деревенская, почти вся, во всю её длину. Всё было погружено в тихий, глубокий сон; ни движения, ни звука, даже не верится, что в природе может быть так тихо. Когда в лунную ночь видишь широкую сельскую улицу с её избами, уснувшими палисадниками, со склоненными сонными ветками сирени под окнами, то и на душе становится тихо.
В этом своем покое, укрывшись в ночных тенях от трудов, забот и горестей, она и кроткая, и печальная, и прекрасная, и, кажется, что и звезды с неба смотрят на неё ласково и с умилением и что зла уже никакого нет на земле и всё благополучно.
Налево, с края села, за огородами, отделёнными опушкой, начинались леса. Деревня стояла на пригорке, и лес было видно далеко, до горизонта. И во всю ширь этих лесов, залитых лунным светом, тоже не было ни движения, ни звука. Такое затишье в природе бывает глубокой ночью ближе к утру, словно замирает природа, ожидая первые лучи солнца на светлеющем все больше восточном краю небес.
В этой тишине вдруг раздался дальний лай собаки, за ней другая и третья повторила, и хор собак по деревне некоторое время прерывал всю прелесть ночной тишины. Вот и я вспомнил историйку и стал рассказывать её Иван Иванычу:
Пошел я на охоту с собакой Жулькой. Это щенка назвали «жуликом», так и осталось, а по какому поводу придумано имя забылось.
А пошли мы на «дальние болота» (так они назывались), лесные. И там, среди болот, были круглые лесные озёра, где много уток.
Вот у одного из таких озёр обнаружился выводок. Мама-утка с десятком утят плавали у берега между кувшинок. Жулька бросился в воду их ловить. Утята нырнули врассыпную и попрятались у берега в осоке. Но мама-утка не спешила укрыться. Она вытянула одно крыло и подгребала им, медленно двигаясь кругами, притворилась «подбитой», больной, чем и привлекла всё внимание собаки. Жулька поплыл за ней. И вот уточка выбралась на берег, покрякивая, и по берегу прошла, волоча свое «подбитое» крыло. И пёс выбрался на берег и понесся между кочками травы на неё. А утка убегала, пытаясь взлететь, и, будто не могла, вновь опускалась на траву, заманивая собаку. Когда пёс уже догнал уточку и даже коснулся перьев её хвоста, она, вдруг, взлетела и улетела далеко в заболоченный лес.
Пёс промахнулся, когда пытался укусить утку за хвост, даже щелкнул громко зубами своих челюстей. Но когда понял, что его обманули: сел среди кочек и заскулил от отчаянья, оглядываясь по сторонам, словно ища поддержки. Это была такая обида до «слезного» скуления: «как так меня обманули, ты видел?» словно спрашивал Жулька. С повинной головой и виновато поскуливая пес шел к моим ногам. И я видел это «великое» отчаяние собаки.
Пропали утята, и пропали все утки с озерца из-за суматохи, поднятой ложной погоней в маленьком озерке. И я не стал уже продолжать охоту, а пошел домой. Мама-утка рисковала своей жизнью, спасая своих детей от собаки. А мой глупый пес, обманутый уткой, испортил всю охоту.
___________________
На этом наши истории закончились. И только я приклонил голову на подушку в кровати, как тут же забылся. Словно бы и не спал, когда почувствовал, что меня будит, рукой трогая за плечо, Иван Иваныч. Оказалось, что утро уже прошло, по-ихнему, по-деревенски. И коров уже выгнали, после дойки, к пастухам в стадо, и петухи давно прокричали и куры были накормлены. Только меня, отпускника, не трогали. На столе уже стоял и ждал меня завтрак: парное молоко в глиняной крынке