Хал всегда сложнее, чем хар. Но твоей вины нет ни в уходе Фаврир, ни в любви Дорэль к тебе. Раз все это произошло, то и в этом есть свой смысл. Как и ты, я хочу видеть безмятежность своего гута, его счастье, как повидаю Лору с Каской, внучат своих, так на сердце птицы сладко поют, трель весеннюю слышу, а улыбки их сеют новые зерна надежды. В гутах подрастающих наша сила и наша слабость.
Рефаль провела ладонью по туману, что только гуще стал, раскрывая памяти проходы. Образ замка крылатых и домов их непривычных для баргустов. Каменные, с окнами и дверями высоко над землей.
Долгие годы я охраняла их покой, но, если то не по воле Великих хворь эта разразилась, то в их воле уберечь самое ценное наше. Аэль, три фигуры, о которых ты говоришь. Так ли важно знать кто это сейчас? Ели предначертано спасти народы, то Богини не допустят ужасного, а мы будем защищать тех, кого можем.
Туман на сей раз опустился, продолжая теперь лишь охранять сон измученных переходами дочерей Великих крылатых и бескрылых.
Фаврир многое желала познать, но не все нам дано, а что не дано хоть лоб о камень разбей все равно не узнаешь. Не будь к себе так строга, когда придет время, тогда и видения станут яснее.
В свое время я бы никогда не подумала, что стану царицей. Пожалуй Вы правы, Рефаль. Если угодно, Великим, они пустят по тропе смерти и также с их волей мы с нее сойдём.
Аэль подернула мышцами лица, но улыбка так и не возникла. Не получилось выразить ни доброжелательности, ни смешливости. Все эти ноты утягивал разлом. Стирал былые черты, словно переписывал историю в книге.
Но в наших силах делать то, что важно сейчас. Прикладывать все усилия чтобы помочь перевалить ход войны. И хоть царице крылатых не пристало быть в ранах, я предпочту упасть на землю без чувств, нежели ещё сотни моих сестер падут. Вы знаете это и единственное на что надеюсь, что вы не станете раскрывать Дорэль всего, что происходит на фронте. Она слишком ранима для жестоких пейзажей Яростной. Не всегда она даёт нам победу, не всегда лёгкой ценой. Это та богиня, что испытывает болью. Чтобы горел огонь даже в стуже.
Аэль стихла на мгновение, вспоминая, что рассказывали о каждой богини. Ведь каждая из них уникальна. Переменчивая, хоть и кажется лёгкой, она несёт праведный гнев и самый большой дар возможность исцеляться и стать вечным. Милосердная богиня, что мягка, но также может быть опасна, как хворь, что забирает на тот свет. Земля тверда, но порой и почва уходит из-под ног. Непредсказуемость бывает и у этой статичной богини. Тень лукава и хитра, но если доходит до будущего, то она его донесет, как и сохранит тайны. Огонь Яростен, но и он способен восстать из пепла.
Крайности были у каждой и совместить в себе пороги нескольких уже казалось тем, что и являлось прежде предостережением ведьм, против принятия несколькими богинями, но пока Аэль понимала и другую сторону навыки, что имеются, спасали в бою. Те дары, что дали великие, совмещённые с волей царицы и ее опытом. Значит и здесь можно было находить баланс.
Эта война не закончится по мгновению ока. Сдается мне, что она будет долгой и тяжёлой, и, что ещё более печально, затронет все части нашего народа. Быть может мохнатые порождения и другие, но они пришли и с ними также придется иметь дело. Главное, чтобы Великая Царица не поставила вопрос ребром и не принудила защищать другой клан.
Аэль постукивала пальцами по ножнам и все же пальцы нашли архон Дорэль. Почему о ней вспомнили? Может, потому что эта женщина была второй царицей, что не принесла клятвы Великой?
Дорэль не клялась Великой. Так что крылатые все ещё подчиняются в большей мере воле вашей, воле рода Разфаэров и тому, что мы стали ближе по крови.
Тихо изрекла Аэль все же, немногим разломив блок своего молчания перед царицей. Хар Дорэль все же больше оправдывала доверие, нежели Великая. Ей не было никакого смысла вредить баргустке, хотя о будущих проблемах Аэль все равно не обмолвилась бы. Это бой царицы и разве что Дорэль он мог коснуться вуалью скорби и стыда.
Порывистая, за свою жизнь царицей я не раз была ранена. И самой страшной раной оказалось отсечение руки. Фаврир постаралась, но то были годы моей юности, когда сломя голову ты несешься в бой, преисполненный верой и надеждой, но во что? Тогда наш разум был затуманен тем, что не имело место быть. Но перед лицом настоящего врага, тех тварей, что посмели потревожить нас, ты можешь быть уверена, что я буду рядом с тобой и с твоими дочерьми. Многих уведет к себе Яростная, многих уведет и Переменчивая, но мы будем биться за каждую.