Темный сумрак опутал сознание, заволок его, словно Гута спеленали покрывалом. Аэль с трудом понимала, как течет время. Казалось, тянулись века, а не мгновения. Пустота, тишина. Ни звука. Только мрак был не только снаружи, но и внутри, где разлом словно расколол на две части.
Снова открылась картина, которая предстала перед глазами царицы рекой жизни. В нее вступали дочери и птицы, звери хищные и травоядные. Только в воды чистые попала скверна и зверьё стало меняться, а дочери враждовать друг с другом.
Что же значило это видение? Могло ли это значить, что богини подсказывали Аэль, что война и изменения были от одного? Могло ли быть так, что предводительница Разфаэров натворила бедствия под влиянием скверны? Или все же она положила ей начало?
Только мыслей ворох закрутился и начал соединяться в поток умозаключений, как видение изменилось вновь. Теперь это были земли Великой, но полны они были не только ожидающих гутов халра, но и стояли в огне. А во мраке Лукавой завыли волки. Мучения свернулись клубком на сердце Аэль. Тревога за дочерей вновь затронула каждую клеточку естества. Царица забрала дочерей в свои земли и ещё оставалось порядка четырех с половиной лет их пребывания в ее землях.
И все же муки уже терзали хал. Увидеть гутов и узнать, что у них все хорошо. Хотя бы не на долго. С этой мыслью Аэль узрела другое. Как Алифея упражняется с пламенем и высекает его клинком. Кружится в поле, словно и не знает, что ночами лучше набираться сил. Она усердно постигает мастерство, что досталось ей от хал и хар.
Это видение скрасило узор мыслей царицы и даже морщинки на бледной коже лица разгладились, но видение вновь поменялось. Быстрый бег лап. Холод, что ещё не отступил с мёрзлой земли. Волчица, сильная, быстрая, смелая, но ее цель добыча, которую чует нос и желает нутро, изголодавшееся по пище. Ещё бы, нутро ее ноет, ведь в утробе матери живёт новая жизнь. И новый пуховый клубок подгоняет волчицу найти пропитание.
На сей раз в небе над волчицей парит орел. Он следит за ее движениями, когда лапы загоняют новую добычу, которую отнять боится даже дикая кошка. Прыжок и лапы достигают цели, вонзаются в плоть белые зубы.
Аэль дернулась и глаза резко распахнулись. Вкус крови оказался настоящим и если бы царица не осознала вовремя, что это вкус собственной крови, то подумала бы, что то был совсем не сон. Поморщившись, царица потерла переносицу, принимая сидячее положение.
Доложи. Сколько времени прошло?
Прохрипела Аэль, ещё не рассмотрев кто рядом. Однако, если это был некто, кто следил за состоянием, этого уже было достаточно, чтобы понять, что подчинённая. И раз Аэль лежала на койке, значит уже разбили лагерь, а времени прошло как минимум пару дней.
Второй день подходит к концу, царица.
Аэль тут же подали воды, налив из фляги в кружку. Стоило немедленно доложить Рефаль о пробуждении Порывистой, но долго Нарье думать не пришлось, ведь очень скоро в палатку заглянула темнокрылая с миской каши.
Ну-ка, поди, отдохни, дальше я сама.
Скомандовала женщина, а там и дурфа поторопилась исполнить приказ, покинув царицу и ту, что теперь хар ей стала.
Как ты, Аэль? Сурком проспала. Благо, Девы подгадали момент. Давай, поешь, а там уж и расскажу всё.
Рефаль бы покормила Аэль, как гута нерадивого, но подумалось ей, что царица не оценит заботы, даже пока они одни. Нарья же не сболтнула лишнего? Не должна была, ей ведь наказали не говорить ничего, что заставит воительницу еще больше накручивать себя. Глаза обратились к всё ещё бледному лицу баргустки, пока пальцы не накрыли запястье свободной руки её, прислушиваясь к пульсу, а после и вручила миску.
Поешь, а пока есть будешь скажется всё. Проспала два дня, но милосердные и Девы приглядывали, тебе же сны снились странные, да? Сил моих, увы, заглянуть в них не хватило, но дурфы Врата Отваряющие сказали, что видениями полнится твой разум. Мы за это время трижды устраивали привал, этот четвертый. Бесов ни впереди, ни позади не было до сих пор, притихли. Но пока дурфы сменяются, следят, коли нагрянут, мы будем готовы.
Женщина обратилась во внимание, следя за каждым движением Порывистой, словно та в любой момент могла снова провалиться в задворки сознания.
Благодарю, Нарья.