Как давно ты рисуешь?
Пару лет, когда нечего делать это спасает.
Неудивительно, потому что мне очень нравится.
Правда? Я боялся что тебе может не понравится.
Конечно. Если говорить честно, я никогда не видел себя с такой стороны. Такое чувство, что ты даже не зная меня, нарисовал меня так, будто знаешь обо мне всё.
Пока мы говорили никто из нас не смотрел друг другу в глаза. Мы оба устремились в потолок, боясь увидеть лицо другого. По крайней мере, я боялся.
Можно я оставлю его себе? он звучал немного стеснительно.
Я не против. я был полностью не против, польщён, и опущен в красную краску.
Так мы провели половину вечера, но позже нам сказали выйти и хотя бы поприветствовать всех. Как мне рассказал Рей, раньше он знал что каждый год в нашем доме проводиться что-то в роде встречи соседей, но всякий раз появлялись проблемы, и прийти он был не в состоянии по многим причинам. Но в этот раз, он знает лично меня, и прийти сейчас, казалось, более менее логичным, и ничего ему не мешало.
Мы вышли на заднюю веранду, с выходом в сад, в котором расставили несколько столиков посередине и ещё меньше по краям. Кто-то сгруппировался, пил, курил в сторонке, и пару тройку пар танцевали вместе, рука об руку, щека к щеке.
Перед тем как подойти, я спросил у Рея, хочет ли он чтобы я представил его всем тут.
Он согласился, потому что о его семье тут помнят лишь самые старые жители. А новые, не очень интересовались им, после новости о смерти отца.
Так, мы обошли практически всех, каждый раз спрашивая как дела, как дети, у некоторых внуки. Все с добротой жали руки Рею, а он застенчиво улыбался. По его поведению, можно было догадаться что ему непривычно всё это.
Начало темнеть, и жара ушла на второй план. Прохладный ветерок тормошил юбки платьев, листы на маленьких персиковых деревьев, и шторы ведущих на веранду стеклянных дверей, которые полностью открыли, чтобы быстро приносить закончившуюся выпивку, и продуть дом.
Гости начали расходиться, и я с Реем решили поплавать в отдалённом от толпы бассейне, в котором сегодня утром был я. Мы сняли наши кроссовки, и бросили их у запасного входа, и босиком побежали. Сначала трава гладила мои пятки и ступки, потом мы приблизились к бассейну, и трава заменилась твёрдым сухим камнем. Чем ближе мы были, тем влажнее становились камни, по которым часто бегают мокрыми ногами, оставляя водные следы.
Я оголил торс, и после свои ноги. Рей же был в средних шортах и майке без рукавов, которые он аккуратно сложил на одну из стенок бассейна. Я провёл своей рукой по воде, и тем самым разогнал малюсенькие волны, которые как домино удалялись дальше. Рей, увидев это, сделал также. Вода чувствовалась приятной, и те её капли, оставшиеся на ладонях, постепенно капали обратно.
Мы оба погрузились в теплую воду, наполовину держа свои руки на стенках. Было так хорошо, что все слова были лишними. Именно сейчас, я чувствую себя так близко к другому человеку, физически, и морально. Я так мало знаю о его жизни, прошлом, но наша близость была уже тогда, в незнании и неведении я чувствовал это, и надеялся что он тоже. Деревья уже практически не двигались, свет поменялся местами с темнотой, и я решил взять инициативу в свои руки, и заговорил.
Как тебе вечер?
Было интересно, но если бы не ты, я в жизни бы сюда не пришёл.
Мы оба посмеялись, и под грузом наших тел вода качнулась в стороны, создавая мелкие волны. Он также смотрел на меня, пока всё вокруг смыкалось и темнело мы загорались как спички.
И в тишине вечера, он начал петь в пол голоса О, чтобы увидеть без помощи глаз
Я продолжил, поняв что именно он поёт.
Тот первый раз, когда ты поцеловала меня, безутешного, когда я плакал
Наши голоса соединились и слились друг с другом точно как вода, ведущая к этому бассейну из узкого рудника.
Вскоре мы допели.
Рей, а ты веришь в бога?
Ну, Бог может быть и есть, но даже если нет, меня это не очень заботит. Вот моя мать религиозна от ступней до мочек ушей. Вера многим помогает принять жизнь, и смерть.
А во что ты тогда веришь?
Было заметно как он призадумался, и отвел не сразу ушёл из его уст.
В жизнь.
Мне очень нравилось всё что он говорит. Каждое его слово, не относительно от длинны, звучало мудро, и манило меня в неком роде. Я прислушивался ко всему что он говорит, и единственное что я мог сделать после его ответа на вопрос, так это задать ещё один. Наша близость не была одно минутной, она длилась и сейчас. Нас связывали не какие-то чары магии, или даже красоты ночного лета, а мы сами. Не знаю что он нашёл во мне, но в нём я нашёл всё. Несмотря на то, что знал я мало, он открывал мне глаза на всё, таким малым количеством слов. Мы общались всегда, даже когда молчали, вербально, смехом, взглядом, руками и телами.