Ну хорошо. Через пару дней я еду во Второпрестольную, заключать договор. Потом я свободен как ветер. Махнём куда-нибудь.
Thanks a lot, my dear. Youre the best!
К вашим услугам, графиня.
Понуров включил зажигание. Оставив дверцу машины открытой, он вольготно развалился в комфортном, покойном сидении буйволиной кожи, закинув назад голову и полузакрыв глаза.
И что это на Адку нашло?? Удивительно, право слово! Столько лет в любовниках, и вот на тебе, замуж ей приспичило! И это при живом, действующем и надо заметить, весьма снисходительном муже! Князь привык к холостяцкому житью и ничего в своём бытии менять не собирался.
А изменять, несмотря на её клятвенные заверения, она будет не удержится. В любом случае, он будет в постоянном напряжении, всё время думая об этом. А он сам? Сможет ли спать лишь с одной и той же женщиной?..
Но, коль уж речь зашла о женщинах После недолгих раздумий Гостомысл Алексеевич набрал на умофоне номер второй пассии. Илона Пряльская ответила после четвёртого гудка.
Здравствуй, моя радость, сказал Понуров в трубку по-русски Пряльская не знала даже азов ни одного иностранного языка.
Привет, зайчонок! прозвенел на другом конце провода высокий, писклявый, совершенно детский голосок.
Свободна в ближайшие часы?
Для тебя всегда свободна, кабанчик!.. жизнерадостно пропищала Илона. Даже когда занята!
Польщён. Заеду, в таком случае?
Мог бы и не спрашивать! Я тебе всегда рада!
Лечу, поросёночек!..
Илона Пряльская жила на северо-востоке Дождьгорода, в жилом квартале относительно недавней постройки. Она занимала двухкомнатную квартиру в кирпичном трёхэтажном доме с пятью подъездами.
Поднявшись на третий этаж и нажав на кнопку звонка, Гостомысл Алексеевич вдруг вспомнил, что не купил никакого гостинца. Это было не в его правилах, и он с неудовольствием покачал головой.
Дверь открыла необычайно низкорослая, по пояс князю, миниатюрная блондинка 25 лет. Мягкие, светлые, при ярком свете почти белые волосы коротко стрижены, как у мальчика; Илона вообще поразительно походила на миловидного отрока и телосложением, и чуть курносым круглым лицом особенно когда была без макияжа (сегодня она подкрасила брови и губы).
Прости, я сегодня без подарочка, Понуров снял ботинки. Запамятовал совершенно, каюсь.
Не парься, Пряльская расстегнула лёгкое домашнее платье.
Хорошо, не буду, князь снял пиджак.
Ты мне мил и без подарочков.
Илона скинула платье на пол и осталась в открытых розовых трусах, полностью показывающих ягодицы. Долгого общения с мещанкой Понуров не выдерживал, и поэтому у них завелось незамедлительно переходить к общению половому.
Пряльская бросила трусы на примитивное ореховое трюмо и встала перед любовником; из-за очень маленького роста её губы оказались на уровне его ширинки. Тело у Илоны было худое, совершенно мальчишеское. Грудь плоская, с крохотными, будто недосформировавшимися сосками. Крепкая плоская гузка. Кожа светлая, бледная, как у альбиноса, с большим количеством родинок. Часто у князя возникало острое, почти болезненное ощущение, что он совокупляется даже не с подростком, а с ребёнком хоть он в своё время во избежание неприятностей специально посмотрел её паспорт и точно знал, что Пряльской четверть века; впрочем, это чувство будоражило кровь и придавало утехам с ней волнующую пикантность.
А что такое «польщён»? спросила она, расстёгивая партнёру ремень и задрав голову, чтобы видеть его лицо.
Ты не знаешь значения слова «польстить»?! округлил синие глаза Гостомысл Алексеевич, глядя на неё сверху вниз.
Неа, Илона спустила княжеские джинсы вместе с трусами. Не слышала ни разу.
Ты издеваешься?!
Неа, она облизнула маленьким коротким языком накрашенные светло-алой помадой губы.
Есть же какой-то предел безгра
Но тут князю стало уже не до безграмотности, лексикона и эрудиции маленькой невежественной подруги.
Спальня была обставлена безвкусно, дешево и непритязательно. Собственно, это была даже не спальня, а обычная комната. Раскладная тахта, напротив неё, у стены, трюмо. Два ореховых платяных шкафа, комод для постельного белья.
Они лежали в постели, полуприкрывшись одеялом.
Как-то очень хорошо сегодня всё получилось, проверещала Пряльская своим высоким детским голоском.