Когда Юла проснулась, Лачил все еще спал. Прихватив с собой его подарок и осторожно переступая через небрежно валявшиеся повсюду снасти, одежду и посуду, она бесшумно выпорхнула из тордоха.
Юла несла копье с высоко поднятой головой, поражая им не особо удачливые кустарники. Проходя мимо поляны, она увидела, как соплеменники сгущаются вокруг Атилы и вождя. В нескольких шагах от места собрания еще тлели угли ритуального костра. От этих черных бревен, обглоданных огнем, веяло чем-то жутким.
Братья и сестры! воззвал Атила. Все мы помним ужас, который довелось пережить детям Вэрвэ десять зим тому назад, когда посреди лета на нас обрушилась снежная буря, какие и зимой случаются нечасто. Когда наши соседи, племя Лиса и племя Носорога, предательски на нас напали, воспользовавшись тем, что мы ослабли от голода и холода, и нам пришлось искать спасения в Лесу Следов, о коем издревле ходили недобрые легенды В то Безлетье многие из нас погибли страшной, мучительной смертью. Но милостью Хозяина Тайги, позволившего нам остаться в его владениях, наше племя снова процветает!
Да! зашумели люди. Не так-то просто нас сломить!
Атила слегка постучал посохом, веля тем самым, чтобы племя процветало потише и внимательно слушало его.
Боюсь, грядет новая беда, братья и сестры, сказал он скорбно. Я был вынужден прервать свое путешествие и срочно возвратиться в племя, ибо духи принесли мне нехорошие вести: шаман Одо, некогда побежденный Буроктой и поглощенный Горой Аавэй, пробудился и вырвался из заточения. Одо вот кто погубил Нэйгумэ И съел его душу!
Атила не успел договорить, как его голос поглотили рыдания и крики ужаса. Мать Нэйгумэ начала оседать и упала бы, не успей стоявшие рядом соплеменники вовремя подхватить ее.
«Если Одо съел душу Нэйгумэ, к чему тогда был прощальный обряд?» подумала Юла.
Шаман еще раз требовательно стукнул посохом о землю. Вопли разом стихли, хоть кое-где еще и раздавалось еле слышное всхлипывание.
Я знаю, о чем сейчас думает каждый из вас. Жадность и ярость Одо ненасытны. С племенем Древа у него свои счеты, каждый из нас его заклятый враг. Если не остановить его, он рано или поздно найдет наше поселение Но не отчаивайтесь, дети Вэрвэ! Этой ночью, во время обряда явились ко мне мои духи-хранители, отвели меня к Древу Вэрвэ, и оно предрекло, что одному из нас сильнейшему воину племени суждено победить злодея и снова заточить его в Горе Аавэй на многие века! Они назвали мне имя
Назови имя! Назови имя, Атила! загалдела толпа.
Имя этого героя шаман скривился в неземной гримасе и сгорбился пополам, обводя рукой застывших в ожидании людей
Это я! в один голос воскликнули Юла и Уту.
Атила ненадолго вернулся на Нижнюю полусферу, чтобы посмотреть, кто вмешался в его блистательную речь. Все оглянулись на шутников, а те с изумлением посмотрели друг на друга.
Только теперь Юла и Уту заметили, что стоят рядом. Удивление на лице Юлы сменилось недовольством. Одарив Уту сердитым взглядом, она высокомерно вздернула нос. Что возомнил о себе этот толстый коротышка, который еле стоит на ногах?
Конечно, Юла знала о том, что этот коротышка сын вождя. Но раньше ей не доводилось видеть его вблизи или говорить с ним. В то время как она дни напролет училась охотиться и играла в войну с мальчишками, Уту увлеченно говорил с игрушками или прятался от полчища нянек (любимым местом для пряток была ураса Атилы).
Его имя продолжил Атила, вновь обращая внимание на себя, Алантай!
Алантай! Алантай! завторило племя.
У Юлы схватило дыхание. Алантай вышел вперед. Хадар многозначительно переглянулся с Атилой. Невозмутимость шамана придала ему уверенности.
Выбор духов-хранителей пал на тебя, Алантай, сказал вождь, подходя к охотнику и опуская руку ему на плечо. Я с ними согласен. Среди наших воинов нет тебе равных по храбрости и честности, выдумке и силе. Такой охотник, как ты, Алантай, достоин этой чести. Через десять лун отправляйся к Горе Аавэй. Одолеешь Одо, и я не просто щедро одарю тебя я передам тебе копье Вождей.
Толпа испустила изумленное «Ооох!», и головы завертелись в поисках Уту, но мальчик куда-то исчез
Если же ты вернешься в поселение ни с чем
Я выполню свой долг перед моим народом или не вернусь, сказал Алантай, не дав вождю договорить, и его голос прозвучал странной холодностью.