Ну, тогда я выберу самые крупные, облизнулась Лисса и засуетилась вокруг тачки.
Бери для варенья поспелее, щедро махнул рукой Жорик и хитро подмигнул Никитке: Парочку могли и по дороге потерять, верно, дружище?
Да их тут вообще не лежало, понимающе улыбнулся Никитка и развёл руками.
Спасибо, мальчики, удаляясь с двумя ягодками в обнимку, поблагодарила Лисса.
Эй, Лисса, Шустрик совет племени скликает, оповестил Жорик. Ты за Никитку там заступись.
Обязательно, пообещала красотка и очаровательно улыбнулась Никитке: Он хоть и неизвестной породы, но по всему видно зверёнок правильный.
Один ноль в твою пользу, чуть откатив тачку от домика Лиссы, обнадёжил товарища довольный Жорик.
А сколько надо?
В идеале пять, но хватит и трёх голосов.
Кто, кроме Лиссы, входит в совет?
Слышишь, как в кузнице молот стукает? Медвежата работают. Потапыч самый сильный. Жорик опять потрогал свободной рукой левое ухо. Силищи у председателя, я тебе скажу, немерено. Надо же, до сих пор в ухе звенит.
Обижает? нахмурился Никитка.
Не-е, за дело влепил, честно признался лодырь и поспешил представить другого персонажа: А вот Серый будет против новенького. С волчарой не сговоришься.
Что так?
Да он всегда против, безнадёжно махнул рукой Жорик и, обиженно хрюкнув, потрогал сопливый пятачок. Ему бы только подраться задиристый волчонок. Ты бы, Никитка, показал ему свою самбу.
Покажем самбо, если надо будет.
Ну а с остальными двумя грамотеями легко сговориться, коли ты читать умеешь. Жорик обеспокоенно уставился на товарища.
Я и писать могу, хмыкнул Никитка и впервые задумался, почему он понимает зверят. Только на каком языке, вот в чём вопрос?
Лучше, конечно, на нашем, на обыкновенном, но за знание мёртвых языков Колючий и Бобрик тебя тоже уважать станут. Вон учёный Альбинос настоящий паразит, зато какой-то латанью владеет.
Латынью, наверное, поправил Никитка.
Может, и латынью, только на фига она в Арбузовке, если в нашей библиотеке книг на ней не писано?
В Арбузовке есть библиотека?
Да, во-о-н вход в погребок, видишь? Жорик указал на неприметный холмик с выступающей из земли дверцей.
Вы что же, книги, как консервы, в сыром погребе храните? усмехнулся Никитка.
Книги мы сберегаем в хранилище, обиженно засопел Жорик. Оно камнем выложено и с вентиляцией. Там сухо.
Подземное каменное книгохранилище?! окинув взглядом убогие деревянные постройки Арбузовки, удивился Никитка.
Вот именно, гордо выпятил грудь Жорик и важно добавил: Старинных рукописей там видимо-невидимо в жизнь всех не перечитать.
Рукописные книги? Никитка присвистнул. Откуда же столько?
Сию тайну от ежа узнаешь. Колючий знатный книгочей, он у нас за библиотекаря, не ведая точного ответа, уклонился Жорик.
Друзья устало подкатили тачку к кухне и передали десерт чумазому поросёнку в поварском колпаке.
Опять ты, Жорик, неполную тачку прикатил, посетовал деловой поросёнок и бросил укоризненный взгляд на бессовестного соплеменника. Пользы от тебя как от Альбиноса.
Альбинос вообще не работает, возмущённо засопел Жорик, а я с утра тружусь как пчёлка.
Трутень ты, а не пчела, раздался сбоку противный голос с хрипотцой.
Никитка повернулся и увидел опирающуюся на деревянные костыли высокую худую белую крысу. Левая нога обута в драный лапоть, правая согнута в колене и босая, с загнутыми грязными когтями. Крыса, презрительно кривясь, смотрела на Жорика сквозь круглые тёмные стёкла солнцезащитных очков. Ехидное выражение усатой морды не оставляло сомнений в испытываемых крысой к Жорику чувствах. Кабанчик, очевидно, тоже не симпатизировал учёной крысе.
Чаво умничаешь, инвалид-бездельник? показал клыки Жорик и угрожающе двинулся на Альбиноса.
Убогого обидеть может каждый, смиренно вздохнул Альбинос и заботливо осведомился: Пятачок уже не болит?
Жорик сразу остановился, важно хрюкнув, утёр рукавом сопли.
Ничаво-о, у меня теперь тоже друг есть. Твой волчара хвост-то подожмёт, Никитка Серому покажет самбу.
Этот голыш, что ли, Никитка? презрительно фыркнул Альбинос и внимательнее всмотрелся в чужака. По мере осознания образа пришельца наглая физиономия Альбиноса медленно деформировалась. Презрение сменилось глубокой озабоченностью, а затем паническим страхом. Это же самая опасная тварь на свете человек! в ужасе завопил учёный Альбинос и резво запрыгал на трёх опорах прочь, подальше от чудовища.