Возможно, пандемия и не является событием такого масштаба, как те, что мы наблюдаем в археологических примерах, о которых я упоминал, но она показательна в рамках размышлений о причине катастрофы. Причиной любой пандемии является патоген, но не он один повинен в катастрофе. Современный мир пронизан тесными связями. Авиаперелеты и круизные лайнеры стали первыми виновниками распространения этого вируса. Система глобальных поставок оказалась более уязвима, чем местная цепочка. Практически полное отсутствие реакции федерального правительства США позволило пандемии распространиться быстрее и убить больше людей. Свой вклад в катастрофу внесли также антинаучные и антиинтеллектуальные настроения определенных групп населения, а также политизация защитных мер, таких как ношение масок, соблюдение социальной дистанции и закрытие объектов. Если смотреть на катастрофу, которой стала пандемия Covid-19, то сам вирус является лишь фрагментом истории.
Чтобы определить причины прошлых апокалипсисов, следует идентифицировать все элементы, которые привели к коллапсу, и понять их взаимосвязи. Попытки выделить единственную причину (или совокупность) катастрофы недостаточно для объяснения того, что произойдет дальше. Термин «непосредственная причина» описывает силы, которые вызвали катастрофическое событие в первую очередь. Определить подобную первопричину в некоторых исторических событиях труднее, чем во время пандемии. К возникновению коллапсов приводит множество обстоятельств. Наше внимание к прерывистости в развитии, к изменениям может скрыть от внимания тот факт, что народы и культуры сохраняются даже тогда, когда рушатся конкретные политические и социальные структуры. Исследуя причины коллапсов, мы видим между этими причинами и изменяющимися системами сложную взаимосвязь. Мы также видим, что непрерывность существует несмотря на разрывы. Всегда. Люди и структуры выживают, сообщества перестраиваются. Наши фантазии об индивидуальном выживании расходятся с реальностью. Если мы и выживем, то только в виде сообщества, группы, выходящей за рамки членов нашей семьи. Трудность определения непосредственных причин легко продемонстрировать на примере трех древних катаклизмов.
Классический период майя
Как обсуждалось ранее, археологи наблюдают признаки упадка в течение IX века н. э. в южных низменностях региона майя, но эта территория настолько обширна и не однородна, что в разное время и в разных местах наблюдалась широкая палитра изменений. Не существует единого мнения по поводу того, насколько быстро эти изменения произошли, насколько значительными они были, и главное почему они произошли{28}.
Для понимания причины коллапса, важно знать, вся ли территория подверглась одинаковой тренсформации. Если да, то, возможно, изменения на всей территории вызвали одни и те же причины. Если нет, то установить единственную причину не представляется возможным. В данном случае признаков однородных изменений мы не наблюдаем. Человеческие останки, палеопатология (изучение болезней и травм) и анализ палеодиеты демонстрируют местные различия и разнообразие в низменностях региона майя с точки зрения заболеваемости и питания во время классического коллапса майя. Следовательно, можно предположить, что масштабного и однородного набора условий или причин в данном случае нет{29}. Если бы регион настигло одно крупномасштабное экологическое явление, можно было бы ожидать сходства в отношении влияний стресса, недоедания и болезней по всему региону. С другой стороны, я допускаю, что крупномасштабное явление, экологическое или иного рода, в разных областях может проявляться по-разному из-за других факторов, которые и определят характер последствий в каждой отдельной области. Мы наблюдаем это в наши дни, когда засуха в одном месте вызывает голод, а в другом нет. Видим, что катастрофы, вызванные природными явлениями, имеют такое же отношение к политическим реалиям и стратегиям распределения продовольствия, как и к погоде.
Некоторые археологи предполагают, что конец классического периода в низинах майя занял слишком много времени (около 200 лет, с 750 до 950 г. н. э. или позднее), чтобы его можно было классифицировать как коллапс{30}. Они отмечают, как изменения, очевидные в поздний классический период (в самом конце временного отрезка, когда произошел коллапс), варьировались в разных регионах. В некоторых районах конец VIII века был ознаменован войнами, города приходили в упадок примерно в то же время, но однородных изменений на территории майя не наблюдалось. Новые виды деятельности, например поиск торговых путей, перемещение населения и внедрение новых импортируемых товаров, в некоторых частях региона продолжались, а в других прекратились{31}.