Щеки Эндри снова запылали. «Я вечно обгораю или вечно смущаюсь?»
Сэр зашипел оруженосец, но Сокол поднял руку, успокаивая собеседника.
Мы путешествуем вместе всего три дня, но уже ясно, кому принадлежит твое сердце, сказал он, его лицо смягчилось, в голосе не было ни следа осуждения. Держись поближе к ней.
С этим Эндри не собирался спорить.
Всегда.
И следи за амхарской гадюкой, голос Сокола снова обрел резкость. Она отравит вас всех, если это поможет спасти ее собственную жалкую шею.
Эндри проследил за взглядом Сокола и увидел худую фигуру Сорасы Сарн. Она помогала Корэйн правильно поставить поднятые вверх кулаки, тем самым улучшая защиту. И хотя она была убийцей, наемницей, на руках которой было столько крови, что Эндри и представить не мог, он испытывал к ней лишь благодарность. Он вспомнил каньон, даже рискуя нарваться на галлийские стрелы и обезумивших лошадей, Сораса все равно вскочила в седло, стремясь любой ценой уберечь Корэйн от гибели. Вспомнил, как Сораса крайне вовремя вернулась ко двору в Аскале, спасая всех от предательства Эриды и жаждущего власти Таристана.
Не согласен, выдавил Эндри, встретив взгляд Сокола со всей твердостью, на которую был способен.
Сокол открыл было рот, намереваясь возразить, но передумал и поклонился.
Хорошо, оруженосец, сказал он, отступая назад. Желаю хорошего отдыха.
Эндри благодарно поклонился и в ответ произнес:
И тебе, Сокол.
Оруженосец зашагал по песку, ощущая жар даже сквозь сапоги. Хотя усталость съедала его, он направился к месту проведения урока, где уже собрались некоторые зрители.
Корэйн стояла между Сорасой и Сигиллой, лицо девушки было красным. Эндри не знал, причиной тому стало смущение или напряжение от физической нагрузки, но она рвалась продолжать. «Как и всегда».
Несколько Соколов молча и внимательно наблюдали за происходящим, стоя на почтительном расстоянии.
Эндри остановился рядом с облаченным в мантию Домом, который пристально наблюдал за тренировкой. Капюшон скрывал шрамы бессмертного, но не внимательные зеленые глаза. Они следили за каждым движением Корэйн.
Как и сам Эндри.
По крайней мере, сегодня они не использовали оружие. От тренировок с кинжалами на руках Корэйн остались крошечные порезы, и после стольких ночей в пустыне они заживали очень медленно. «Теперь у нее будут еще и синяки», подумал Эндри, вздрогнув, когда она увернулась от удара, но не от Сорасы, и в итоге оказалась на земле.
Мне тоже тяжело смотреть на это, тихо заметил Дом.
Эндри мог лишь кивнуть.
Корэйн поднялась, поставив ноги так, как ее учили, тем самым правильно распределив вес. Как оруженосца и будущего рыцаря, Эндри обучали сражаться в доспехах и верхом, с отличными мечами и щитами. Его учителями были старые воины, совсем не похожие на убийцу из Гильдии и охотницу за головами из Темуриджена. Возможно, Корэйн никогда не сможет возглавить кавалерийскую атаку или научиться владению длинным мечом, но она определенно узнает, как дать сдачи в переулке.
И сделать это как следует.
Она должны уметь защищаться, сказал Эндри. На этот раз Корэйн увернулась от удара Сорасы, подпрыгнув, но не упав. Однако девушка все равно потеряла равновесие и снова оказалась на земле, а Сораса у ее шеи.
Дом поджал губы.
У нее есть мы.
Надеюсь, так будет всегда.
Он искоса взглянул на Дома. «Нас окружает смерть, а он все еще не понимает этого, подумал Эндри, от досады стиснув зубы. Не признает».
Оруженосец понизил голос:
Но мы-то с вами знаем, как быстро все может измениться. После долгого, тяжелого молчания Дом встретился с ним взглядом, его брови сошлись на переносице.
Я бессмертный видэр, сын Утраченного Глориана. Я не думаю о смерти так, как вы, смертные, и не боюсь ее, прорычал он.
Жалкая маска.
Эндри порывался проглотить свою реплику, похоронить грубые слова, найти более щадящий вариант ответа. Но дорога способна изменить человека, особенно та, по которой они шли сейчас.
Я видел, как умирают слишком многие из вас, так называемых бессмертных, спокойно сказал Эндри. Когда-то я сомневался, можете ли вы, Древние, вообще истекать кровью. Теперь я видел столько вашей крови, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь.
Дом переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко. Он коснулся своего бока в том месте, где его когда-то пронзил кинжал.