-Неплохо. жмет плечами тот. Только пить ещё больше хочется.
-Да питья тут не хватает. влезает Чепчик. -Три раза в день, треть кружки! Пиздец, человеку норма два литра, а нам едва пол литра накопится и то если округлить! Суки повара, сами тут жрут, пьют, а нам с хуй собачий льют.
Мимо цеха проходит высокий крепкий тип со злыми глазами.
-Это кто тут суки? бешено смотрит он на нас.
Молчим.
Он влетает, ногой ебашит Чепчику в голову. Тот слетает со стула на кафель.
-Ещё раз вякните что-нибудь, вообще нассым вам в кружки и вашим скажем, чтоб вылакать вас заставили, ясно? он дико смотрит на нас, стоя над лежащим Чепчиком.
Не отвечаем.
Не дождавшись ответа тип уходит.
Чепчик садится на стул, на щеке у него след от сапога.
-Это кто? спрашиваю я.
-Повар. Из срочников. Старший призыв.-поясняет Чернобродский. Никитос его зовут вроде. Жёсткий тип.
-Походу поварам тут тоже не сладко?
-Ну лучше так, чем в роте с чёрными или «китайцами». Слышал, здесь свои движухи, свой мир, но просто так сюда не попадёшь. Как и к психологичке.
-А к психологу почему не попасть?
-А ты попробуй часто просись куда-то. подаёт голос Чепчик, потирающий ушиб на скуле.-Сразу подумают, что тебе не нравится в них что-то или комиссоваться через дурку хочешь, или вообще стучишь на них. И тогда пиздец тебе будет. Так бы, конечно, все к ней ходили, хотя бы чтоб на бабу посмотреть, а не на рожи эти узкоглазые.
Смотрю на Чернобродского, у которого явно восточные черты лица. Но ему похуй.
-Щас, скоро 23-е февраля, тогда и узнаем, что такое настоящий пиздец. мрачно говорит Филатов. Удивлённо смотрим на него, вспомнив о его существовании.
-А чего? спрашиваю я.
-Как обычно. Чепчик недовольно хмурит брови. -Офицеры накануне съебутся бухать и на выходные и рота будет предоставлена сама себе. Тебе, N-ов повезло, ты на Новый год ещё не был здесь, тут жопа была. На 23-е будет хуйня такая-же. Будут все бухать и делать с нами, что захотят. Чёрные, узкоглазые, «деды». Блять Может в госпиталь как-то свалить, пока не поздно
Чепчик бросает нож в чан с водой и задумчиво смотрит куда-то вдаль.
-Это чёртовы шакалы всё. говорит Филатов, поправляя ремень на толстом животе.
-А что они?
-Заметил, как нас расселили? Большинство чёрных вперемешку с русскими во второй кубарь, нас вперемешку с узкоглазыми в первый. Это чтобы они не сильно друг с другом враждовали. А мы страдаем и от тех, и от других.
-Вот суки! вскрикивает Чепчик, но тут же воровато смотрит на выход в цех, и уже обращаясь ко мне.
-Типа мы русские стерпим, а они пусть не ночуют близко друг к другу! Вот суки!
-Харош пиздеть! орёт из коридора старший сержант. -Дочищайте быстрее и на бочки пиздуйте!
Выходим ротой из камбуза.
Толпимся, толкаемся, наступаем друг другу на ноги. Слышу звуки ударов.
На выходе из здания вижу, как Алиев вколачивает удары в голову рядового Семёнова.
Тот быстро обмяк вдоль стены, прикрыв голову руками.
К ним подбегает Джамбеков и окунает пинки в тело парня.
Отворачиваюсь, выхожу с остальными. Встаю в строй.
Дежурный офицер не удосуживается нас пересчитать.
Все здесь?
Ага.
Угу.
Такточн.
Шагом марш.
Идём к нашей «хрущёвке».
Из камбуза выбегают два тела и присоединяются к колонне. Доходим до места.
Разойтись.
Строй разваливается, кто-то идёт к курилке. Я не курю и собираюсь идти в роту, но вижу одиноко идущую шатающуюся фигуру Семёнова вдалеке.
Поднимаюсь на этаж, вглядываюсь в лица ребят моего прызыва, вспоминая, кому на вчера отдавал напрокат иголку.
N-ов, выручай! подлетает ко мне Точилкин. -Денег надо.
У меня нет, сколько надо?
Чем больше, тем лучше. морщит подбородок он так, будто собирается зарыдать. -Мне сказали платить им или меня узкоглазые выебут.
Да не выебут. Пугают просто. пытаюсь я подбодрить товарища.
Могут. В соседней роте уже опускали пацана так. Он в дурку съехал в итоге. Эти тоже могут
У меня идёт мороз по коже.
Правда нету? смотрит Точилкин на меня глазами, полными мольбы.
Правда. Я с таких ебеней приехал сюда, что мне письма даже не доходят, а про деньги вообще можно не мечтать.
Точилкин оглядывается по сторонам, перестав меня слушать, затем, увидев, Сорокина, несётся к нему.