Несмотря на то, что я стараюсь крепиться оптимизмом, в моей душе нарастает чувство какой-то необратимости. И дело далеко не в том, что сказал мой сопровождающий, хотя на самом деле, совет убежать в зелёнку в итоге окажется не таким уж и плохим.
Да что я очкую? Я имею пояс по каратэ (не спрашивай цвет), занимался борьбой и вообще в школе много хулиганил! Чего бояться! Не давай себя в обиду и всё!
ПОУУМ! ПОУМММ! Стучит мое сердце.
Тип отворяет дверь по-прежнему пусто глядя куда-то. Я преодолеваю последние ступеньки, делаю вдох и захожу в роту.
В Часть
Выкладываю вещи в тумбу в весьма мрачном расположении духа.
Мыло, бритва, щётка, паста и две зелёные тетрадки-мои сочинения и сборник стихов, что я нашёл в распределителе. Неизвестный тип написал рифмы на все случаи жизни и незамысловато подписался «Кумыс». Буду читать по возможности
Рядом со мной возится со своей шконкой Точилкин. Он приехал в часть вместе со мной, но его привели на этаж почему-то чуть раньше.
Первые минуты в этом месте меня не обрадовали: пока я ожидал возле тумбы дневального, успел заметить целые мобы горцев и несколько узкоглазых.
Там же ко мне успели домотаться двое. Один-пьяный в хлам тип с огромными колхозными кулаками. Он с настойчивостью Джека Николсона из «Управление Гневом» спрашивал меня «Ты кто?».
Его почему-то не устраивали мои простые ответы: «Человек», «новоприбывший» и он продолжал задавать мне этот философский вопрос, ставя меня в тупик. У меня была мысль, разродиться фрейдовскими понятиями личности, что во мне, как и в моём «милом» собеседнике три составляющие: оно, я, сверх я. Но, глядя в его пустой взгляд, полуоткрытый рот и сжатые кулаки, решил, что это будет тактической ошибкой.
Улыбаясь, как дурочка, я лишь спросил «в каком смысле кто я?» В общем ахуительная вышла беседа.
Второй-с южными чертами лица, тоже докопался с чем-то похожим ко мне, но я и ему толком ничего не ответил, растерявшись от его вида, абсолютно не соответствующего обстановке и уставу: розовые флисовые штаны и всё.
Да, именно так. Розовые. Флисовые. Штаны.
Позже я узнаю, что этот тип-один из самых отбитых здесь, возможно мне стоило догадаться об этом уже тогда, глядя на его «стиль».
Всё меньше мне хочется здесь находиться. Может попросить перевести меня в другую часть?
Эй, ты! слышу я с конца кубаря крик.
Внутри меня всё съёживается, рядом со мной замирает Точилкин.
Нагибаюсь, смотрю меж железных кроватных прутьев, в конце кубрика на шконках расположилась компания из шести тел. На табуретке у них водка. Закуски нет.
-Иди сюда! кричит кто-то оттуда.
Я приглядываюсь и вижу того любителя идентифицировать личность, с которым имел «удовольствие» общаться в коридоре.
Белобрысый, крепкий, с пустыми глазами и хриплым голосом. По его пьяному взгляду не понятно кому он кричит, так как его заспиртованные интеллигентные очи от сильного водочного течения расплылись в разные стороны.
-Я? спрашивает за моей спиной Точилкин.
-ХуЯ! летит тут же рифма в ответ. -Сюда иди, говорю!
Точилкин идёт в конец кубаря.
Испытываю секундное чувство радости и одновременно стыда.
Берусь за шконку, заправляю её, усиленно делая занятой вид, пытаясь уловить ушами дальнейшую судьбу Точилкина.
Говорят тихо и смысла разговора разобрать не могу.
Вдруг, раздается шлепок и звук падающего тела разносится по кубарю поражая моё сознание своей резкостью и беспощадностью.
Выглядываю из-за кроватей,-все шестеро топчут лежащее на полу тело, скрючившееся в позу эмбриона.
С силой сжимаю синее уставное покрывало.
Вмешаться или нет?
Нет. Не вывезу, а проблем нахватаюсь. Надо сначала понять кто они, сколько у них власти в роте и как часто такое бывает.
Может Точилкин сам нарвался, я-то разговора не слышал.
Пинать перестают быстро.
Ещё минута тихого разговора, возня, тяжелые шаги и возле меня появляется Точилкин, держащийся за ребра.
Под левым глазом у него набухает шишка, под правым рождается слеза.
Она одиноко вылезает, растет, резко скользит по щеке хозяина и, коротко сверкнув в полёте, умирает где-то на полу.
Отворачиваюсь.
Первое вечернее построение.
По моим прикидкам, нас в роте чуть больше сотни.