Мне кажется, Виктор, ты меня действительно с кем-то перепутал, вызванное его словами негодование было настолько сильным, что я понятия не имела, как мне удавалось сдерживаться. Я не шлюха! Я журналист! Журналист, подошла к нему почти вплотную и понизила голос. Заруби себе на носу, теперь я стояла так близко, что сквозь резкий и в то же время неожиданно приятный запах табака ощущала нотки сандала. Сандала и кофе. Я не занимаюсь сексом с кем попало. Я не занимаюсь сексом ради того, чтобы получить интервью. Даже если это интервью самого великого и ужасного Виктора Марчелло, понял?!
Понял, он поднялся и, игнорируя меня, подошел к столешнице, взял одну из стоящих на ней бутылок минералки.
Сжав руки в кулаки, я прожигала взглядом его спину.
Что ты понял?! подлетев, я дёрнула его за руку. Наткнулась на его взгляд и от греха подальше поспешила отдёрнуть руку.
Я понял, что ты не занимаешься сексом ради того, чтобы получить интервью, Марин, не выпуская сигариллу, он открыл бутылку и, кинув крышку на стол рядом, отпил глоток. Разве ты не это только что сказала?
Именно это, отозвалась со злостью.
Он вёл непонятную мне игру. Чувство было такое, что я иду с завязанными глазами по острие сабли, понятия не имея, что будет, стоит мне оступиться. Хотя предположение на этот счёт у меня были. Ничего. Вот это самое «ничего» меня и пугало, потому что оно значило, что мне придётся вернуться не только в Россию, но и в редакцию низкосортного журнала и взяться за одну из тех статеек, которые были написаны до меня и будут бесконечно множиться после.
Только ответь мне, он неспешно вобрал в лёгкие дым. Немного прищурился, смотря на меня, и от этого серебро его глаз приобрело оттенок чернения. Разве я говорил тебе что-то про секс? тихо, пробираясь вкрадчивым бархатным голосом в самую сущность меня. Я сказал, что мне нужно твоё тело.
Разве это не одно и то же? отвести взгляд значило показать слабость, как и отступить. Мне подумалось, что, говоря, что мне было бы лучше забрать свои вещи и убраться отсюда, Мико был не так далёк от истины. Возможно, именно это мне и следовало сделать, потому что с каждой секундой рядом с Виктором ощущение, что я вляпалась в большие неприятности и всё глубже увязаю в них, становилось сильнее.
Нет, он вдавил окурок в стоящую рядом с ним пепельницу. Посмотрел на мою шею, на грудь, потом на губы. На лице его отразилось пренебрежение и нечто Нечто напоминающее снисхождение. Что ты вообще знаешь про секс?
Вот это тебя точно не касается, смущённая, застигнутая врасплох и всё такая же разгневанная, я хотела было отойти от него, но он одним движением остановил. Собрал принт мишки на моём платье в кулак и заставил подойти ближе. Зажал коленями мои ноги и, глядя в глаза, очень тихо выговорил:
Судя по твоему виду и той ерунде, что ты несёшь, ничего.
Зато ты, должно быть, знаешь об этом всё, с сарказмом выпалила я, пытаясь убрать его руку. Подол не доходил мне даже до колен, и сейчас, стоя рядом с Марчелло, чувствуя его буквально всем телом его силу, его мощную энергетику и грубую ткань его джинсов голой кожей, я хотела оказаться от него подальше. Хотя бы на несколько десятков сантиметров дальше, потому как белья на мне всё ещё не было, и от этого ощущение собственной уязвимости не покидало меня ни на мгновение. Судя по твоему-то виду!
Он подался вперёд, вторая его ладонь легла на мою поясницу. Я нервно вытолкнула из лёгких воздух, упёрлась ладонью ему в грудь, но вдохнуть так и не смогла. Пальцы прошлись по бедру, по ягодицам. В глубине глаз вспыхнуло демоническое пламя, губы изогнулись.
Вероятно, не всё, снова вверх, по спине. Вряд ли всё, но достаточно, Марин.
Не называй меня Марин! огрызнулась, отталкивая его и, едва он позволил мне отойти, ощутила, как меня колотит. Меня зовут Марина!
Марин тебе идёт куда больше, он вернулся к столу, собрал бумаги и, взяв ручку, положил её поверх листов. Теперь, когда мы обо всём договорились, тебе всё-таки придётся подписать это.
О чём мы договорились?! Мы ни о чём не договорились! Зачем тебе моё тело?! Я
Это я ещё до конца не решил, он поднял ручку и протянул мне.
Я посмотрела на договор, на паркер в его пальцах так, словно он предлагал взять скорпиона. Но даже самый ядовитый из всех скорпионов не представлял такой опасности. От него хотя бы было понятно, чего ожидать.