Мертвое тело повелителя ужаса восседало на троне. Варитас никак не отреагировал на появление гуля, и это могло означать лишь то, что хозяин замка был чем-то серьезно занят. Генрих внимательнее присмотрелся к бледной фигуре Варитаса и спустя секунду коротко кивнул сам себе. Как гуль и подозревал, после окончания пира носферату прекратил питать свое тело, и сейчас существовал лишь в призрачной форме. Возможно, повелителя ужаса даже не было в зале. Чтобы убедиться в этом предположении, Генрих покинул плотские оковы собственного тела и посмотрел на мир вокруг призрачным взором. На троне, как и ожидалось, находилась лишь пустая оболочка, неотличимая от мебели. Варитаса здесь не было, и Генриху пришлось вслушаться в потусторонние голоса, чтобы уловить присутствие других душ рядом с собой. Он тут же услышал сотни шепотов, доносившихся буквально отовсюду. Повелитель ужаса не врал: он действительно собрал внушительное войско, и беспокойный гул легиона мертвецов резонировал от стен замка, едва не сводя с ума.
Внезапно Варитас появился рядом с призрачной проекцией Генриха и спросил недовольным тоном:
Что такого интересного ты высматриваешь в моих владениях?
Вопрос оказался для гуля неожиданным. Из-за оглушительного рева нежити он совсем проглядел возвращение повелителя ужаса. Генрих резко обернулся и ответил:
Нам лучше вернуться в телесные оболочки и поговорить более традиционным образом. Здесь очень шумно, и мне бы не хотелось перекрикивать тебя. А еще мне бы не хотелось заполучить непрошеных слушателей.
Как угодно, согласился Варитас и вернулся в свое вместилище.
Через секунду у тела на троне задергалась голова и приоткрылся рот. А спустя еще некоторое время носферату окончательно восстановил работу голосовых связок, заодно вернув к жизни лицевые мышцы.
Я слушаю, произнес Варитас слегка непослушным языком.
Призрак Генриха также вернулся в свою оболочку, но в отличие от носферату, его тело не нуждалось в восстановлении, так что гуль смог заговорить сразу же:
Вижу, армия у тебя неплохая. Вот только не могу найти никого из старых знакомых.
Неудивительно, ответил повелитель ужаса. От большинства твоих приятелей я давно избавился. В данный момент они бродят по лесу и стерегут мою вотчину от врагов. Если тебя это утешит, то я дал каждому из них выбор: отказаться от вурдалачьего пакта или отправиться в изгнание.
Мне неприятно слышать такое, признался Генрих. Все они верой и правдой служили на благо Ужаса и ничем не запятнали себя.
Ничем, кроме скверны хаоса, напомнил Варитас. Я не могу быть полностью уверенным в слугах, заключивших договор с другим господином.
Пакт не является клятвой верности, возразил гуль. Мы просто должны пожирать плоть.
А если придется воевать с демонами, вурдалаки останутся на стороне мертвых или примкнут к хаосу?
Глупый вопрос, возмутился Генрих. Мы не предадим Триархию.
В любом случае, риск слишком велик, подытожил Варитас. Однажды и ты предстанешь перед выбором. В тот день я предложу тебе пойти новой дорогой через тьму веков.
Заставишь меня стать мумией? Ну уж нет! Лучше сразу отправь в лес к остальным. Там мне будет хоть с кем поговорить.
Мумификация не единственный путь. Я готов сделать тебя одним из носферату.
Пожалуй, откажусь. Одной лишь крови недостаточно, мне нравится забирать абсолютно все у своих жертв.
Не разбрасывайся настолько щедрыми предложениями, предостерег повелитель ужаса. Далеко не каждому выпадает честь стать частью кровавого племени. Но я надеюсь, что твой отказ продиктован лишь жаждой вурдалака. В душе ты готов принять мое предложение, и мы еще вернемся к этому разговору в более подходящей обстановке.
Печально, что тебе до сих пор плевать на чужое мнение, сказал Генрих. Всегда все должно быть по-твоему. Хоть иногда ты бы мог позволять другим решать за себя.
Я милосерден, с ноткой обиды возразил Варитас. Сколько лет я терплю твое неподобающее поведение и что получаю взамен? Презрение и оскорбления, вот что!
Но вспышка гнева у повелителя ужаса продлилась недолго. По правде, эмоции как таковые были роскошью для нежити. Любые проявления чувств обычно случались не потому, что мертвец действительно что-то ощущал, а из-за разума, который подсказывал по старой памяти, какую эмоцию нужно изобразить в данный момент. Поэтому злость Варитаса мгновенно испарилась с его лица, и носферату вернул свое прежнее бесстрастное выражение.