Мои родители были еще хуже; им бы хотелось, чтобы я ходил пешком, но привозил внуков на трамвае.
К счастью, я мог с ними не общаться.
Не извиняйся, все совершенно верно, он покачал головой. Если бы эта дура вышла куда-нибудь замуж, я бы заставил их разменять квартиру. Выломил бы себе однушку хоть в Деме, никогда бы больше не видел их огородные рожи.
Любовь приятеля к своим родителям не отличалась от моей.
Все-таки мы принадлежали к одному поколению.
Если ты съедешь, мне станет тебя не хватать, сказал я.
Все это еще не скоро. И сейчас дело не в предках.
А в чем?
Видишь ли, Шурец
Денис посмотрел в небо.
Там, высоко-высоко, плавали две хищные птицы, обычные в этих местах.
Мы с ней поспорили.
О чем?
Ну
Он опять помолчал.
Дело непростое вообще-то.
Простых у нас и не бывает, подбодрил я. Давай, рассказывай.
Ты Аньку знаешь, но ее не знаешь.
Что ты имеешь в виду. Как именно я должен ее знать не знать?
У нее пунктик.
Какой?
Наш разговор, состоящий из ультракоротких вопросов и ответов, со стороны, конечно, напоминал беседу слепого с глухим.
Но Денис никогда не болтал не по существу.
Вероятно, его проблема была нешуточной; он просто не знал, как к ней подойти.
Что она некрасивая, никому не нужная, никто на нее второй раз не взглянет и все такое прочее, полный набор.
Ну
Я вздохнул.
Недавно мы с Аней ехали в одном лифте.
Она стояла, прижавшись к стенке кабины, напряженно смотрела в пол, молчала так громко, что у меня звенело в ушах.
За четыре этажа подъема ко мне перетекла странная тоска.
С ней, определенно, что-то было не так.
Красавицей ее, конечно, не назовешь, но разве в красоте суть? я пожал плечами. На самом деле мне ее жалко. Молодая, вся жизнь впереди, а ходит, как тень отца Гамлета.
Вот-вот, я то же самое говорю. Она вон блондинка, натуральная. Другие красятся-красятся, ничего не получается. А у нее все само собой. И тоже недовольна. Твердит, что вот если бы была брюнеткой и с ногами на десять сантиметров длиннее, вот тогда можно было жить. А так
Денис махнул рукой.
Задрала, если честно. При том пальцем не шевельнет, чтобы с кем-то познакомиться, куда-то пойти.
Понимаю, сказал я, хоть не улавливал, к чему ведет разговор.
И ведь не старая дева. Был у нее кто-то, еще в школе. Видно, что-то не сложилось, вот теперь и подыскивает себе монастырь.
Тяжелый случай.
И еще какой.
Так о чем вы с ней поспорили, Дэник? напомнил я.
Даже не знаю, как сказать
Приятель замялся.
Говори, как есть!
Ну, в общем, Шурец С утра Анька завела обычную бодягу, что никому не нужна и никто на нее не смотрит. Пошло слово за слово, я и сказал
Мимо проехала черная, смертельно затонированная «девятка» с прогнившими порогами.
В полном соответствии с принципом «чем дешевле машина, тем громчемузыка», по ушам ударил рэп.
Мы невольно замолчали.
Так что ты сказал? уточнил я, когда гремучая гадость скрылась за углом.
Сказал: «Спорим, любой мужик, взятый наугад, захочет тебятрахнуть!»
Так и сказал?!
Я опешил, не ожидав такого поворота.
Так и сказал. Надоело слушать ее нытье.
Ну ты даешь, Дэник
Сестры у меня не было, даже двоюродной.
Но все-таки я не мог представить, как сказать такое близкому человеку.
Сам от себя не ожидал, если честно. Но достала по самое никуда.
Денис чиркнул себя ладонью по горлу.
Подошел к окну, вижу, ты возишься с машиной. Говорю: «Вот смотри, там Александр, наш сосед, мой друг и хороший человек. Сейчас позову, он поднимется, трахнет тебя, наконец успокоишься.»
Ну ты даешь, повторил я.
А что делать? Говорю же, достала.
Я молчал.
Сказанное приятелем выходило из рамок, казалось диким.
Ты ей, кстати, нравишься, сама говорила.
Я попытался вспомнить, красивы ли у этой Ани ноги и сколь велика ее грудь.
Ни того, ни другого не удалось.
Сестра Дениса даже летом не носила ни юбок, ни легких блузок, всегда была затянута в уродливую куртку мужского покроя, напоминала кожаный мешок в шароварах.
В общем, Шурец, будь другом! Окажи услугу, поднимись и потрахай Аньку!
Прямо сейчас? глупо уточнил я.
Прямо сейчас.
Не находя слов, я покачал головой.