Странное ограбление, заметил снявший с себя шапку с курткой полицейский, одежду украли, а дорогой перстень нет.
Не то что допрашивать, даже и трогать его в таком состоянии опасно.
Другой полицейский тем временем стал осматривать комнату. На полу валялись окурки. На столе лежал мешочек с пирожками, из которых один был надкусан.
Посмотри-ка, злоумышленники решили подкрепиться после преступления? остроумно подметил он.
Это мои пирожки! Мой мешочек! спохватился бездомный.
Сотрудники переглянулись.
Что ты тут делал?
Я пришел сюда поесть, а тут такое, вот, увидел.
Где ты их взял?
В ларьке, продавщица дала
Дала? В смысле, эти пирожки? уточнил сотрудник.
Я же уже говорил, зашел в ларек, там были какие-то мужики, водяру покупали, а когда они ушли, продавщица выгнала почему-то и меня, а потом догнала и в придачу дала этот мешочек с пирожками.
Давно это было?
Нет, я недавно был в ларьке и сразу сюда пошел.
А до этого, где ты был?
Там Недалеко от коллектора.
Продавщица, значит, резюмировал полицейский.
Через несколько минут приехала машина скорой помощи и забрала ограбленного мужчину.
Полицейские и Павел вернулись в ларек к продавщице.
Кто у вас тут недавно водку покупал? спросил полицейский.
Да, Серега с дружками.
Их было двое?
Зашли двое
А почему ты бездомного выгнала из ларька
От него несло вонью за три версты. Вы что не чуете, как от него разит?..
И все?
Все настороженно ответила она, а что, вы на него думаете?
Я, пока ничего не думаю растерянно ответил оперативник, и добавил, а где они сейчас?
Понятия не имею..
Можете их описать?
Могу, они частенько сюда заходят. Ко мне реже, а, вон, к Лариске каждый раз наведываются.
Кто такая Лариска?
Сменщица моя, мы с ней через два дня меняется. Завтра она выйдет.
Спасибо. Сообщите мне, если что-то странное будет происходить, поблагодарил полицейский.
Они с напарником вышли на улицу. Один из них, увидев следы от другой машины, зашел обратно.
Они были на машине?
Я не видела их машины, хотя слышала, как они на ней подъехали и уехали.
Еще раз спасибо.
Он снова вышел.
Следы протектора такие же, что и у склада, заметил один полицейский.
Действительно подтвердил напарник.
Они сели в служебную машину, и уехал, забрав с собой бездомного.
Глава третья.
«Слава Богу я жив.
Я могу мыслить, могу ощущать, но не могу двигаться, не могу говорить.
Что со мной?
Я ощущаю воздух надо мною, я могу дышать, вдыхаю этот сладостный воздух.
Как это хорошо!
Я ощущаю какую-то твердь где-то подо мною. Я прикован к ней, не могу пошевелиться.
Тьма. Почему мне темно? Почему нет света? Пусть включат свет!
Свет. Вот же он. Пробивается сквозь веки с трудом открывающихся глаз. Как же хочется избавиться от тьмы и как же больно пробиваться к свету. Он обжигает, опаляет, слепит, но тьма пугает больше. Я открываю глаза.
Как же больно. Откуда эта гнетущая боль?
Где я? Я лежу. Я чувствую руками пастель, я в чистой пастели. Я открываю глаза, я могу открыть глаза!
Вокруг меня люди. Я чувствую их заботу, ненавязчивую и не отстраненную,» безудержный мыслительный поток рвался из глубины сознания человека, который лежал в больничной палате.
Вдруг из света стало появляться женское лицо, склоняться над ним, и раздался приятный, сдержанный женский голос:
Вы можете себя назвать?
Взгляд человека сосредоточился на этом милом женском лице, которое отражало искреннее желание услышать ответ.
Да, слава Богу, неожиданно для себя произнес он и перекрестился. Я священник, иерей губы его то и дело слипались, Лазарь, настоятель сельского прихода в Димитрицах.
Выпейте воды, предложила женщина.
После того, как он присел и выпил воды, она продолжила:
Вы знаете, где находитесь?
Он огляделся глазами.
Очевидно в больнице.
Хорошо. А почему вы здесь, знаете?
У меня болит голова, я ушиб голову, не помню как.
Что Вы помните последнее?
Он снова уже более пристально посмотрел на сидевшую рядом женщину, задававшую ему вопросы. У нее была располагающая внешность, прямые волосы до плеч, тонкие брови, короткий чуть ноздреватый нос, тонкие губы. На ней был строгий костюм с юбкой чуть ниже колен. На нее был накинут белый халат как будто точно по размеру. Всё было чинно подогнано без видимых изъянов. Лишь глаза, в них была видна еле уловимая усталость, которую она умело скрывала за лёгкой улыбкой.