Лорд Лэйн подошёл и резко встряхнул мальчишку, но оруженосец вырвался из его рук и рванул к выходу, зажимая рот.
Какая муха его укусила?
Артур Лэйн, склонившийся над столом, заглянул в придвинутую миску и тоже изменился в лице. Подняв глаза, выразительно взглянул на своего господина. Принц подошёл к Лэйну и, бросив в тарелку взгляд, помрачнел лицом.
Привести сюда хозяина!
Вильма ещё ни разу за эти дни не слышала, чтобы голос Его Высочества звучал так холодно, повелительно, отрывисто и резко.
Воины стремглав бросились исполнять приказ и через секунду толстяка поставили перед принцем на колени.
Что нужно от меня благородным господам? Я ничего не знаю! Я ничего не сделал! заныл он жалобно.
Кто готовил суп?
Моя сестра.
Приведите её.
Сестрой оказалась не менее дородная и не более опрятная особа, чем её брат. Вильма про себя порадовалась, что не успела ничего здесь съесть.
Что угодно господину?
Принц перевернул миску и на пол пролилось её содержимое. Жидкость быстро впиталась в земляной пол, осталось лежать лишь несколько кусков мяса. В одном их которых безошибочно угадывалось тут многие зажали рты руками.
Это человеческое ухо. Вы кормите путников человечиной?
Может быть, мясо и человеческое откуда мне знать. Мы ж скотину у себя забиваем не часто, а всё больше в городе покупаем. Времена нынче беспокойные. Может, какие лихие люди кого и убили? Мне почём знать?
Ты брешешь, гадина! возвысила свой громогласный голос Констанс. Будто, разделывая мясо, можно не понять, куриные это потроха или человеческие уши!
Женщина злобно блеснула глазами в сторону верной служанки Вильмы, но голос её оставался таким же тусклым и монотонным:
А я свет не зажигала, так, в потёмках, и готовила. Зрение у меня плохое. Как могла, там мясо и разделала. Ну, не заметила я вашего уха. Что тут такого?
Это ваше последнее слово, женщина?
А что тут много говорить, когда сказать нечего?
Допросите-ка её брата, лорд Лэйн. Да добавьте побольше огонька, чтобы всё хорошо было видно.
Долго работать не пришлось, трактирщик раскололся почти сразу, поведав о том, что вот уже почти год они промышляют тем, что добывают провизию, убивая одиноких путников. Времена тяжёлые, выживать как-то надо? Этот способ не хуже других.
Не хуже других? презрительно скривился Артур Лэйн. Ну-ну!
Лишь напряжённые скулы и потемневшие синие глаза принца выдавали его истинные чувства, ни один мускул не дрогнул, когда он отдавал приговор повесить трактирщиков. Напрасно, стеная и заливаясь слезами брат и сестра просили помилования, напрасно голосили во всю мощь лёгких их повесили на суку большого дерева возле ворот частокола.
Вильма, удивляясь собственному бесстрастию. Она не испытывала к жертвам сострадания.
Один из людей в отряде принца прочёл молитву. Первый табурет вышибли из-под грузного тела женщины. Мужчина сопротивлялся так, что в петлю затащить его удалось только совместными усилиями.
Запрягайте коней, мы не останемся в этом проклятом месте, распорядился принц Амадей.
Разумно ли это, Ваше Высочество? Кони устали, люди тоже.
Прикажите седлать лошадей, лорд Лэйн, ледяным, не терпящим возражения голосом, приказал принц.
Вильма выдохнула с облегчением, когда проклятая харчевня осталась позади. Последние рыцари бросили факелы в покрытую мхом и плесенью солому крыши. Та занялась, распускаясь оранжевым цветком.
Пусть огонь очистит эту землю, удовлетворённо кивнул принц, поднимаясь в седло. Леди Чарис, держитесь неподалёку от меня.
***
Занялся новый день. Их путь продолжался. Край оказался болотистым, дорога чудовищной, а если точнее, то дороги-то никакой и не было. Они двигались вперёд вдоль реки, затопленной заливом. Лошади увязали в иле, с трудом преодолевая сплошные заросли тростника. Приходилось то и дело петлять, объезжая какие-то препятствия.
Принц Амадей всё время держался во главе их отряда. Полы его плаща развевались, как знамя. Его доспехи ярко сияли даже в свете тусклого дня.
Вильма уже шаталась в седле от усталости и думать могла исключительно о надёжном укрытии.
Неужели в мире правда существуют нормальные стены, кровати и еда? Хотелось искупаться и вытянуть нывшее от долгой скачки тело на мягких пуховых перинах.
Но кое-что из этой поездки Вильма для себя уяснила на всю оставшуюся жизнь: даже будучи принцем крови, ты остаёшься простым смертным. Каким бы высоким не было происхождение, но в пути, будь ты принц или даже король, ты идёшь так же, как и простой солдат, тебя подстерегают те же опасности, мучают зной, холод и голод.