Дмитрий Александрович Емец - Университетские будни стр 10.

 Да нет! Это просто Маргарита Михайловна!  говорил Щукин.

Профессор Щукин сказал:

 Я много читаю последнее время по своей основной специальности  история русской литературы 19 века. Заметил, что сознание у русских писателей 19 века религиозно. Причем, самое интересное, что оно религиозно даже у самых больших атеистов  Белинского, Добролюбова, Чернышевского, Писарева и т. д.

 Ну да. Атеизм  это же тоже системная религия!  весело сказал Воздвиженский.

 Это да. Можно еще вспомнить, что все демократы 19 века  через один бунтующие семинаристы. Но тут не в этом даже дело. Что такое религиозность сознания? Это не вера как таковая. Это четкие ориентиры, куда бы они не вели. Это внятность, определенность, ясность. У Раскольникова, например, религиозное сознание. У первых революционеров-народников  религиозное, то есть четкое. Слово всегда равно своему значению, ни отвязано от него, как у любого современного гуманитария. Сказал «люблю»  значит любишь, увидел женщину  надо жениться или на худой конец просто чего-то добиваться, женился  сразу рожай детей, есть деньги  купил лошадь, есть немного больше денег  купил дом и так далее. Очень внятное, простое, структорное сознание. Почти ветхозаветное. Патриархи-то иудейские очень здравые пастухи были, мыслили очень практично: стада, источники, кого куда перегнать, какой скот забить, какой продать и т. д. Никакого парения сознания. Невозможно представить, чтобы кто-то из патриархов мог бы выдумать Бога. У них вообще не существовало воображения как такового  воображение это совсем иная грань сознания, не факт, что созидательная и нужная.

Сознание писателей перестает быть религиозным где-то в районе Чехова. Чехов  уже переломный, уже на грани. Можно, конечно, вспомнить «Святую ночью» или «Архиерея», но у Чехова уже это набегами, эхом. Все кто дальше  уже не религиозны. Порой мистичны, но мистика  это уже ни о чем, это пустой выхлоп, болтовня. Шмелев  да, но сколько ему по голове пришлось получать, чтобы все это проснулось. А так уже нет Потом только в Шукшине начинает брезжить

 А сейчас кто религиозен? Ну по сознанию, а не по вере,  спросил Воздвиженский.

 Будешь смеяться. Технари. Верят они или нет, их, конечно, дело, но сознание у них религиозно. Причем чем более точные технари, тем у них мысль больше связана с поступком. И тем яснее у них мысль.

Профессор Щукин сказал:

 Культура  очень большая условность. Если представить себе весь народ как яблоко, то культура это как шкурка яблока. Очень-очень тонкий слой. Поэтому выгоднее работать не со шкуркой, а с мякотью.

Глава 6

Профессор Щукин и доцент Воздвиженский гуляли по Москве и разглядывали людей. Им было интересно угадывать их профессии.

 Я вот что заметил,  сказал Щукин.  Офисные работники всех народов и стран похожи. Ну как похожи все люди, которые занимаются одним видом спорта. Один тип фигуры, мускулатура, телосложение и т. д.

И офисные служащие примерно одинаково мыслят, имеют примерно одинаковые ценности, взгляды и т. д. Я много раз замечал, что наши офисники ничем глобально не отличаются от английских, американских, норвежских, любых. Могут быть разные убеждения, но не очень значительные. Ну как один штангист может любить розы, а другой не любить роз. Но это мало что меняет. И еще в офисной среде очень быстро распространяются разные духовные вирусы.

Это связано с тем, что офисный человек мгновенно подстраивается под среду. Это у него в крови. И еще офисники очень весомая сила, потому что у них деньги. И еще потому, что они быстро соображают в своей игровой горизонтали. И мало во что верят, потому что великие практики.

Я называю офисных работников «человек эффективный».

Мне кажется, в ближайшие сто лет все народы мира могут слипнуться в единую офисную кашу. И это будет глобальная жесть, потому что во всем мире тогда появится примерно одинаковое правительство. А то и вообще одно правительство во всех странах, потому что офисная среда постоянно структурируется и монополизируется. А глобальная монополизация  это мировое правительство и есть И этот офисный вирус придет из больших городов, что много этих очагов инфекции.

Профессор Щукин сказал:

 Я заметил, что когда сталкиваюсь с дебилом, я всегда начинаю выдавать провоцирующее поведение и начинаю его дразнить. А это неконструктивно, потому что дебил  это устойчивая конструкция. Его не передебилишь. Например, есть условный музей Градусникова. В музее один-единственный экспонат  первый в мире ртутный термометр, изобретенный человеком по имени Градусников. Этот музей Градусникова хочет, допустим, организовать встречу с детьми, которая совершенно тебе не нужна, потому что далеко ехать и детей там будет пять человек. Ты сдуру соглашаешься. Музей начинает с требовать от тебя сто сканов паспорта, фото его не устраивают, сто тысяч других справок, прививок и бумажек. Потом начинает требовать полный переречь всех мыслей, которые ты скажешь детям. Начинает требовать генеральную репетицию выступления на пять человек. А тебе ужасно хочется сказать, что директор музея  дебил. Но сказать этого нельзя. И в другой раз ты отказываешь сотне нормальных организаций из опасения, что там тоже будет такой дебил.