«И с чего вдруг я маленькая, если все слова в песне прекрасно поняла?»
Мэй вышла из яркой гремящей, словно кастрюля, комнаты, и прошла дальше по коридору. По правой стороне она увидела ещё одну необычную дверь, похожую на вход в кукольный домик, только большого размера. Мэй вошла и в эту комнату, и в мгновение ока на ней появился персиковый наряд, словно у маленькой куклы: с рюшами, широкими рукавами-воланами, штанишками с кружевом и малиновым бантом сзади на платье.
Вы, видно, заблудились? Спросила ее пушистая кошка на кукольном диванчике.
Отчего же? Я сюда и шла.
Но здесь живут куклы и игрушки.
Да, для меня самое место!
Почему?
Так я ведь маленькая ещё.
Так вы ведь вырастете?
Я в этом не уверена. Скорее всего нет. Я пробовала не вырастается. И каждый раз, когда я вхожу в комнату взрослых и задаю вопросы, мне говорят, что я ещё маленькая.
А о чем вы спрашиваете взрослых?
Последний раз я спрашивала, о чем они поют песни.
А вы сами не знаете? Кошка спрыгнула с диванчика.
Знаю!
Так зачем спрашиваете?
Чтобы мне сказали наверняка.
И вам не говорят? Ну что ж, оставайтесь, сколько захотите. Здесь есть всё, что нужно, чтобы жить. Промурлыкала кошка и перебралась на вечернее окно.
Девочка Мэй решила остаться поиграть, а когда надоест пойти обратно к взрослым, ну или, может быть, к детям, но не сейчас. Она перебирала платья для кукол, рисовала красками прекрасные картины, шила новых красивых кукол для кукольного домика, делала украшения и сочиняла истории для игрушек. Ей казалось, что сейчас она наконец нашла подходящую игру для себя: здесь было всё, что ей нужно.
В какой-то момент взор Мэй затуманился, комната закружилась, словно вокруг летали стаи птиц. Девочка ничего не могла разобрать вокруг, стало дурно и даже тошно, ей захотелось уйти. Мэй выбежала из персиковой кукольной комнаты.
В коридоре уже было светло. И комнаты большой квартиры больше не казались девочке яркими загадочными шкатулками. В любую можно было войти без опасений, всё было ясно. Но почему-то ножки Мэй больше не бежали вперёд неё, а даже немного запаздывали. Руки устало держались за стены, спину было тяжело держать ровно.
Мэй? Привет, мы потеряли тебя. Из детской раздался голос Лоры.
Привет. Ответила Мэй и не узнала собственный голос. Я играла в кукольном домике.
Лора сидела за большим столом с ручкой в руках. Перед ней лежала чистая бумага, она что-то сосредоточенно писала, как делают взрослые.
Ты закончила играть? А то я хотела позвать тебя на улицу.
Да, мне немного надоело в домике.
Конечно, ты же так долго там была.
Мне там понравилось.
Да, здорово, жаль, всё ненастоящее, хоть и очень правдоподобное.
Всё там настоящее!
Ну ладно, пойдём.
Лора и Мэй прошли в прихожую, чтобы обуться, как вдруг Мэй увидела странное отражение в огромном зеркале на входе: прямо на нее глядела забавная старушка с кудряшками. На ней была белая рубашка, коротенькая накидка с кружевами на рукавах и воротничке и длинная юбка с большими разноцветными птицами словно павлины из ткани, похожей на платье ее бабушки.
Кто это?
Это ты, Мэй. Лора подошла к подружке и тоже загляделась в зеркало. Да, мы немного изменились.
Я хочу уйти отсюда. Пойдём на улицу. Мэй занервничала и дёрнула ручку входной двери. Не открывается!
Нет, не так.
В смысле?
Сначала с ней придётся попрощаться. Лора показала на кудрявую старушку в зеркале.
Да с чего же, её не было никогда! Это всё мои иллюзии, я просто заигралась, я не старушка, пойдём!
Твои, конечно. Тебе с ней и прощаться. Иначе выйдешь всё той же на улицу.
Мэй снова посмотрела на себя в зеркало. Теперь она точно была уверена, что эта старушка и есть она.
Прости, дорогая, прощай, нам с тобой было хорошо. Мы здорово проиграли эту жизнь. Давай вернём ее себе.
Мэй снова повернула ручку, и та поддалась. За дверью дома было лето. На Мэй было платье из шелковой ткани, как у мамы она видела в детстве: такое взрослое, красивое, женское, а на ногах аккуратные сандалии на каблучке. «Какая я взрослая стала! Мне же теперь всё можно!»
Мэй долго гуляла по аллее одна. Лора уже куда-то убежала, но Мэй не торопилась теперь искать компанию или прятаться. Казалось, сейчас играть с самой собой было в самый раз.