Наутро, с проплывающего мимо судна, заметили обломки «Люсии». В куче обломков, прибитых к берегу, колыхалась полузатопленная шлюпка с единственным уцелевшим человеком. Им оказался Рональд Крафт, известный на всю Аляску гарпунёр по прозвищу Ронни Быстрая Смерть. Находясь в полуобморочном состоянии, одной рукой Ронни держался за борт шлюпки, другой прижимал к себе тяжёлые кожаные мешки, набитые золотыми самородками. Ногами он прижимал к днищу шлюпки золотую статуэтку пузатого человечка высотой в два с половиной фута, который сверкал на солнце зубастой улыбкой и пялился на всех пустыми глазами
9
Роберт Крафт закончил рассказ и тяжело с присвистом выдохнул, будто снял с плеч тяжкую ношу. Его голова со спутанными седыми волосами откинулась на измятую подушку. Глаза закрылись. Нижняя челюсть свисла вниз. Кожа лица была жёлтой в коричневых пятнах.
Ночник освещал небольшой стол, заваленный лекарствами и край широкой кровати. Пахло аптекой. Тишину нарушало только учащённое дыхание больного.
Джим Крафт молчал, откинувшись в большом кресле, придвинутом к постели отца. Ему тридцать восемь лет. Его глаза сверкают в полумраке стальными холодными огоньками. Тонкие губы полотно сжаты. Угловатое, вытянутое к низу лицо. Изогнутый нос. Широкие скулы. Острый начисто выбритый подбородок выдвинут вперёд, как нижняя челюсть бульдога. Волосы, коротко остриженные на боксёрский манер, уже тронула седина. Тёмно-серая, кажущаяся чёрной пиджачная пара, белая сорочка, чёрный галстук. На ногах дорогие туфли.
Его отец, Роберт Крафт, глава сети предприятий, снабжавших полимерной тарой и упаковкой для морепродуктов всё Тихоокеанское побережье от Аляски до Австралии, сейчас лежал перед ним и умирал от рака.
Так, так, та-ак, Подбородок Джима дернулся вверх. Значит умный, предприимчивый и прозорливый прапрадедушка Рональд, на самом деле был обыкновенным пиратом? Это даже интересно. Ну и что?
Ничего. Отец открыл глаза и взглянул на сына. Это мне мой отец и твой дед Эдгар рассказал перед смертью. Эдгару рассказал Вилли мой дед и твой прадед. А Вилли об этом рассказал сам Рональд. Теперь я рассказываю об этом тебе.
Да ты знаешь отец, если честно, то мне наплевать, откуда появились денежки в нашей семье. Главное, что они появились.
Мне тоже глубоко плевать, но Крафту старшему каждое слово стоило большого труда, потому он часто останавливался и тяжело дышал. Мы живём в обществе псевдо моралистов. Если эта информация просочится в прессу будет скандал.
Плевать, мне на прессу, и на телевидение, и на общественное мнение, и на их картонную мораль! Глаза Крафта младшего сверкнули недобрым огоньком. Рот растянулся в улыбке. А ты знаешь, мне даже стало легче после твоего рассказа. Потому, что внутри меня всю жизнь живёт пират. И подозреваю, нет, я теперь просто уверен, что этот пират жил, живёт и будет жить в каждом Крафте с рождения. Во всяком случае, теперь всё встало на свои места.
Ничего не встало на свои места прохрипел Крафт-старший. Ронни тогда едва исполнилось пятьдесят. Говорили, он был крепким, как кусок льда. Никогда ничем не болел. Но через месяц после экспедиции его скрутило. Да так, что он орал и всё клял старую шаманку.
А потом, он собрал новую экспедицию и сгинул на этой проклятой Камчатке. Зачем он туда поплыл? никто не знает. Может он хотел искупить грехи, а может просто решил напоследок взять ещё золота. Только шхуна вернулась без золота и без Ронни. Как рассказал капитан, тогда раза по три на дню, всё содрогалось от землетрясений. Не сильные, но они действовали на нервы и вызывали камнепады. Ронни взял ружьё, еды и ушёл. Он приказал ждать, но больше его не видели. Через две недели пошли искать, но недалеко рванул вулкан, и всё завалило пеплом. Пришлось вернуться. Шхуна прождала Ронни ещё месяц, а потом ушла, исчерпав запас продуктов питания.
Джим снова двинул челюстью. Отец взглянул на него страшными глазами:
Вилли и Эдгар кончили, так же как и Ронни Рак ухватил их одного за кишки, другого за желудок Они умерли в страшных муках, перепачканные собственным дерьмом и липкие от пота.
Теперь вот я. Да и какая разница, рак, не рак. Дело, в другом. Начиная с Ронни, ни один мужчина в нашем роду не доживает до пятидесяти. Отец открыл глаза и со злостью глянул на сына. Ни Ронни, ни Вилли, ни Эдгар, и я не доживу. Ни один из нас не увидел своих внуков. Я не хочу, что бы то же самое произошло и с тобой, Джимми, мальчик мой. Глаза Крафтастаршего увлажнились. Но я не знаю, что сделать.