Однако самой необычной переменой в это время было удивительное превращение некрасивой Марго. После нескольких месяцев, прожитых в напряженном отрицании, семья Ру не могла не признать, что шестнадцатилетняя Марго беременна.
Для Эмильен это было особенно странное время. До этого каждая из сестер придерживалась определенной роли: Эмильен была красивой и таинственной. Да, временами немного странной. А Марго? Марго была лишь бледной тенью произведения искусства по имени Эмильен. Это у Эмильен всегда были тайны, а Марго жаждала узнать причину хитрой улыбки и красиво вскинутой брови. Но теперь теперь уже жаждала Эмильен. И как жаждала! Особенно когда уже не Эмильен, а Марго с сияющим лицом, румянцем на щеках и возбужденным блеском в глазах посчитали главной в семье красавицей.
Имя отца Марго не называла. Лишь однажды, в момент слабости после особенно мучительного допроса, учиненного старшей сестрой, Марго провела пальцем по своей красиво вскинутой брови и сказала: «От любви мы становимся такими дурочками», отчего по спине Эмильен пробежал неприятный холодок, и она ушла в другую комнату за свитером. После никто больше не спрашивал Марго об отце ребенка. Правда, брат и сестры пристрастились делать ставки, наблюдая за проходящими по улице мужчинами.
В день, когда младенец появился на свет, Эмильен возвращалась домой никто не запомнил, откуда именно, с Пьерет на ключице. Запомнилось, пожалуй, лишь то, как шляпку-клош Эмильен ту, что была разрисована красными маками, унесло ветром, а жизнерадостный мальчуган лет десяти поймал и вернул ее хозяйке. Эмильен в награду достала из кошелька пенни. Кладя блестящую монетку в протянутую детскую ладошку, она взглянула в его чумазое личико и заметила разноцветные глаза. Один зеленый, другой голубой. В порыве она спросила ребенка, кто его отец, но тот пожал плечами и убежал, воздев руку с монеткой к свету.
Идя дальше по улице и внимательно разглядывая попадающихся на пути детишек, Эмильен с Пьерет встретили еще одного ребенка с разными глазами, еще одного, не знающего своего отца. В следующем квартале им встретился еще один. И еще. Торопясь от одного квартала к другому, Эмильен за двенадцать кварталов насчитала таких детей семнадцать.
К тому времени, когда они добрались до дома, Пьерет расщебеталась настолько, что Эмильен пришлось засунуть бедную птицу-сестрицу в карман пальто. Эмильен так торопилась попасть в квартиру, что сбила с ног миссис Барнаби Коллаху, которая, когда ей помогли подняться, объявила, что Марго родила.
Мальчик, сказала «наш цыпленочек», от волнения дрожа всеми пальчиками, черноволосый. Но глаза! Один голубой, а другой Другой зеленый!
Войдя в квартиру, Эмильен обнаружила Сэтина Лаша его она больше не назовет суженым с сигаретой сидящим на подоконнике у открытого окна.
Вот как бывает, увидев ее, сказал он и пожал плечами.
Охваченная чувством брезгливости и злости, Эмильен бросилась к нему и с силой столкнула в окно, прокричав:
Восемнадцать детей!
Сэтин Лаш ударился о тротуар, вскочил на ноги и убежал прочь только его и видели.
Остается загадкой, что именно привело к краху семьи Ру: рождение ребенка Марго или предательство Сэтина Лаша. Спустя несколько часов юную Марго нашли в общем туалете в конце коридора. Серебряным ножом она вы́резала себе сердце и аккуратно положила его на пол возле ванны. Под алой массой жил и крови лежала записка, адресованная Эмильен:
Mon cœur entire pendant ma vie entire
Целое сердце за всю жизнь
Вскоре умер и младенец. Марго пробыла матерью примерно шесть часов. Было первое марта 1923 года.
Любовь, как многие знают, следует собственному расписанию, ей нет дела до наших стремлений и тщательно продуманных планов. Вскоре после кончины сестры Рене влюбился в женатого мужчину старше себя. Уильям Пейтон разрыдался в день знакомства с Рене. Скомпрометировало их то, что жена Уильяма застала их в объятиях друг друга в одной постели той самой, где ей день за днем в течение двадцати лет отказывали в ласке. Поспешно покинув эту неприятную сцену, Рене выбежал на улицу, не прихватив с собой одежду.
Пока он бежал домой по торговому кварталу, его преследовала все увеличивающая толпа женщин заметили и нескольких мужчин, обезумевшая от вида обнаженных ягодиц Рене Ру. Их исступление быстро переросло в настоящий шабаш, продолжавшийся четыре с половиной дня. Несколько кошерных заведений сгорело дотла, а троих участников затоптали насмерть, среди них крошечную миссис Барнаби Коллаху. Прощай, наш цыпленочек.