Горы Акисины лежали во мгле, а речка, в которой так весело плескаться днём, теперь сочилась такой чернотой, словно хотела нас проглотить. На берегу дядюшка Тэруёси сгрузил с плеч на землю сноп соломы, зажёг его и наши лица засияли во мраке оранжевым пламенем. А дядюшка Тэруёси, глядя в огонь, прокричал:
О, Великие Предки! Найдите путь к нашему Огню![15]
И мы, все хором, тут же повторили за ним:
Го-сэндз-сма! Дока, кно-хи но ткоро-ни оидэʼ-кудасй!
В чёрной бездне ночи наши голоса звучали особенно чётко.
Не сводя глаз с пылающего снопа, дядюшка Тэруёси хриплым шёпотом произнёс:
Ну вот!.. Похоже, они уже здесь!.. Ёта, зажигай лампу!
Малышка Ами испуганно вскрикнула. Дядюшка тут же зашипел на неё:
Тише ты! Напугаешь Предков они не придут!
Я нервно сглотнула.
Пламя от снопа бережно доставили к лампе. Когда же та разгорелась, Ёта поднял её и, балансируя на ходу, понёс до самого дома под сдавленные вопли дядюшки Тэруёси: «Только не погаси!»
Дядюшка! Значит, наши Предки сейчас там, в этом пламени? уточнила я. Он тут же кивнул:
О да Все они собрались на наш огонёк!
Как только Ёта затащил бесценный груз в прихожую, из гостевой навстречу ему выпорхнули тётушки, сгибаясь в поклонах:
Осторожно-осторожно!
Следи, чтоб не гасла!
Под их причитанья Ёта донёс горящую лампу через весь коридор до алтарной. От её пламени дядюшка Тэруёси зажёг свечу и водрузил огонь на семейный алтарь.
Алтарную полочку по случаю Обона украшали огурец и баклажан. И тот и другой на четырёх ножках из одноразовых палочек для еды. Первый изображал лошадь, на которой можно быстрее вернуться в родное гнездо, а второй корову, которая не торопится покидать этот мир слишком быстро. Услыхав, что на этих животных будут разъезжать сами Предки, малышки Ами и Юри смастерили обе фигурки ещё к обеду.
Ну вот сказал дядюшка Тэруёси. Теперь наши Предки там, где горит это пламя! Нацуки, следи за свечой. Заметишь, что догорает, скорее меняй на другую. Если это пламя погаснет, Предки потеряют ориентир, и им станет оч-чень неуютно!
Хорошо
А папа с дядюшками, рассевшись в трапезной за длинным столом, уже открывали сакэ, и женщины суетились с подачей ужина.
Нас с сестрицей усадили за стол с остальными детьми. Перед нами стояли большие тарелки с дикоросами и тушёными овощами.
Хочу гамбургер! завопил Ёта. И сразу же получил подзатыльник от дядюшки Тэруёси своего отца.
А где ты его увидел?
На краешек блюда с варёной саранчой[16] запрыгнул кузнечик.
Ёта! Убери его
Поймав попрыгунчика в обе ладошки, Ёта явно собрался выпустить его на улицу.
С ума сошёл? остановил его дядюшка. Откроешь сёдзи налетит мошкара!
Давайте я скормлю его пауку! предложила я. И, поднявшись из-за стола, бережно взяла из рук Ёты зелёного попрыгунчика. А затем отнесла его на кухню и аккуратно воткнула в паутинку чуть выше плинтуса. Тот особо не сопротивлялся пару раз дёрнул крылышками, да и затих.
Шикарное угощение! усмехнулся Юу за моей спиной.
Интересно, сможет ли паук сожрать столько сразу?
Паук, похоже, при виде такой огромной добычи здорово растерялся. Ну а мы вернулись к столу и набросились на саранчу у себя на тарелках. Та была странной, но сладковатой и легонько похрустывала на зубах. «Приступил ли к ужину паук?» думала я, не переставая жевать.
Ночью весь дом окутало звуками насекомых. Некоторые дети похрапывали, но существа снаружи раздражали меня сильнее людей.
Когда спишь в деревне, если зажечь слабый свет сетки на окнах тут же облепят полчища насекомых, и в комнате станет вообще ничего не видать. У себя дома я привыкла спать со включённым ночником и в этой призрачной полутьме ворочалась под одеялом от страха. Единственное, что успокаивало, мысль о том, что Юу сопит где-то рядом, по ту сторону сёдзи, совсем недалеко от меня.
А потусторонние жизни всё прижимались к окнам снаружи. Ночью их присутствие ощущалось особенно чётко и, хотя было страшновато, каждая клеточка моей плоти так и зудела от возбуждения.
* * *Наутро сестра закатила истерику.
Хочу домой! визжала она сквозь слёзы. Ненавижу здесь всё! Поедем обратно, сейчас же!
У моей сестрицы повышенная волосатость, поэтому в школе её дразнят «кроманьонкой». Об этом рассказала мне Канáэ, чья сестра из одного класса с моей. Да и мои ровесники не раз кричали мне в спину: