Реально, он самый сексапильный парень из тех, кого я видел вживую.
А вот фейсбук оказывается тупиком. Во-первых, аккаунт у Себастьяна закрытый (как же иначе!), и я не вижу не только его фото, но и статус его отношений. Вообще-то меня это не волнует. Или перестанет волновать через несколько дней. Этот парень мормонский красавец. Ни к чему интересному эта страсть-вспышка не приведет. Я ей не позволю: мы по разные стороны очень высокого забора.
Все вкладки мобильного браузера я закрываю, чтобы не впасть в грех пошлейшего вида нетсталкинга охоты на его инстаграм и снэпчат. Охота ничего не даст, а сама перспектива напороться на селфи сонного, с голым торсом, Себастьяна сеет в моей душе панику.
В молле мы с Осенью следуем за моей мамой она направляется в «Нордстром»[11] и петляет меж стоек с мужской одеждой. Я апатичная марионетка в ее руках. Мама подводит меня к столу с рубашками и прикладывает несколько к моей груди. Она прищуривается, потом совещается с Осенью, потом большинство рубашек безмолвно отвергаются. Я знаю, как это работает, и не вставляю ни слова.
Хейли выбирает себе одежду самостоятельно, значит, хоть какое-то время не будет с нами пререкаться. Мама и Осень прекрасно ладят. Когда они пересекаются, я из общего разговора выключаюсь: им вполне хватает друг друга.
Мама прикладывает к моей груди жуткую рубаху в ковбойском стиле. Так, пора вмешаться.
Нет! заявляю я. Меня мама игнорирует и вопросительно смотрит на Осень: что скажешь, мол. Только Осси «член фанклуба Таннера», она с отвращением морщит нос.
Мама вешает рубашку обратно и спрашивает ее:
Как твое расписание на этот семестр?
Все здорово! Осень протягивает маме голубую рубашку от RVCA[12] с коротким рукавом. Тайком от мамы я показываю Осси большой палец. Может, переведусь на классическую литру и шекспироведение, матан для меня вообще финиш, а так все здорово.
Таннер с удовольствием поможет тебе с матанализом, заверяет мама, и Осень тайком от нее закатывает глаза. Милый, а у тебя что с расписанием?
Я прислоняюсь к стойке и скрещиваю руки вокруг серебристого кронштейна.
Последним уроком я добавил себе биологию. Она после ланча, и я на ней засыпаю.
Гладкие белокурые волосы мама собрала в хвост, вместо делового костюма надела джинсы и свитер. Так она выглядит моложе и, не нарядись Хейли в стиле Уэнсдэй Аддамс, они казались бы сестрами.
Как по команде, откуда-то сзади подходит Хейли и всовывает маме целую стопку черного трикотажа.
Брюки я себе не выбрала, а вот футболки эти классные, заявляет сестренка. Давайте перекусим! Я проголодалась.
Мама смотрит на черную стопку, которую вручила ей Хейли. Зуб даю, она беззвучно считает до десяти. Сколько себя помню, родители всегда поощряли в нас естественность. «Будьте самими собой», говорили они. Когда я засомневался в своей сексуальной ориентации, родители сказали, что любят меня, куда бы я ни засовывал свой член.
Вообще-то выразились они немного иначе, но мне нравится такой вариант. В прошлом году, когда Хейли решила косить под живой труп, родители прикусили языки и благословили самовыражаться, как она того пожелает. Терпение у папы с мамой ангельское, но, чувствую, оно на пределе.
Три футболки. Мама возвращает стопку Хейли. Мы говорили о трех футболках и двух парах брюк. Дюжина черных футболок у тебя уже есть. Еще одна не нужна. Не давая Хейли возразить, мама поворачивается ко мне. Так биология навевает на тебя сон. Что еще интересного в расписании?
Осси нужно остаться на современной литре. Это же беспроблемное «отлично».
А на Литературном Семинаре у нас суперклассный ассистент препода.
Родительский инстинкт заставляет маму глянуть на меня.
Кто он? спрашивает она, снова повернувшись к Осси.
Себастьян Бразер. Голос Осени звучит обескураживающе хрипло.
За спиной у меня шумно вздыхает Хейли, я оборачиваюсь, готовясь к неизбежному.
Его младшая сестра Лиззи у нас в классе. Она вечно такая счастливая, просто сил нет!
Отстой, да? подначиваю я.
Таннер! вскидывается мама.
Заткнись! Хейли толкает меня в плечо.
Хейли!
Осень разряжает обстановку переводит разговор на смежную тему.
Себастьян занимался на Литературном Семинаре в прошлом году. И вот, написал замечательную книгу.
Мама подсовывает мне футболку расцветки пейсли, такую ужасную, что я лишаюсь дара речи, и смотрит строго.