Я налила воду из фильтра в стакан в надежде смыть сухость во рту. Заодно достала телефон в не меньшей надежде увидеть сообщения от живых людей. Увы, вместо них очередные сводки коронавирусной статистики. Речь о заболевших и умерших, но эти нули, единицы, сотни и тысячи фрустрируют. Когда медиа атакуют стремительно растущими числами, уже не остается возможностей для эмпатии и сочувствия.
Заболел живот. Не помню, когда последний раз ела, поэтому, чтобы спастись от шебуршащегося внутри ежа, заглянула в холодильник. На моей полке увядший шпинат, рис, которому несколько дней, и открытая банка оливок не ужин в Венеции, но сгодится. Надо бы, правда, днем заказать доставку или сходить в магазин. Хотя последняя опция кажется маловероятной с того момента, как я поселилась в этой квартире, на улице я побывала три или четыре раза. Я не выходила из дома не из-за страха перед вирусом или лени. Мне просто не хотелось сталкиваться с мокрым снегом и лысыми деревьями посреди весны.
Я загрузила тарелки и контейнер от риса в посудомоечную машину, налила еще воды и отправилась обратно в комнату. Синие всполохи по-прежнему на стене. Я легла в кровать и хотела уже уснуть, но телефон завибрировал пришло сообщение в телеграм. Это от Оли. Последний раз мы общались, кажется, еще до поездки в Венецию. При этом раньше переписывались каждый день. Даже когда я переехала в Грузию и стала встречаться с Софико, мы с Олей обменивались песнями, фотографиями, впечатлениями и мемами. Но с каждым месяцем общение становилось редким, а затем и вовсе свелось к лаконичным комментариям в соцсетях. На радость Софико.
«Привет. Давно не видела от тебя сториз и постов. Все хорошо?»
Не знаю, что меня удивило больше внимание к моей активности в инстаграме или что кому-то пришло в голову спрашивать, все ли хорошо. Конечно, нехорошо. Я же застряла в чужой квартире почти без вещей, попрощалась с привычной жизнью из-за закрытых границ. И раз Оля была подписана на меня, то знала об этом. Я писала о несправедливой ситуации не один раз, пока на это были силы. А потом злость сменилась апатией, угасла за тягучим безвременьем и однообразием дней. Больше постов не стало. Никаких.
Сообщение Оли, с одной стороны, расстроило, а с другой, все-таки обрадовало. Я же ждала за потоком новостей весточки от знакомых. Нужно было что-то ответить.
«Жива вроде».
«Содержательно! Я тоже жива. Сижу у родителей. Здесь невероятно скучно, но им нужна помощь».
«Ты так говоришь, будто есть места, где сейчас весело».
«По крайней мере, есть места, где тебя не заставляют убирать за котом и поливать кучу растений. У них же тут какой-то огород, блин. Сейчас покажу».
Оля прислала фото с растениями, которые заполонили крошечную кухню. Зелени на снимке было так много, что мебель казалась тут лишней, словно ее прифотошопили. Оранжерея, а никакая не кухня. На следующем кадре был такой же утопающий в растениях и цветах балкон.
«Класс, джунгли».
«Вот-вот. Я же говорила, что у меня абсолютно отбитые родственники. Впрочем, наверное, я в них».
«Это точно».
В ответ Оля отправила стикер с котом, который показывает средний палец. Я улыбнулась и задумалась, можно ли все-таки назвать ее «отбитой». Она непростая, немного потерянная, не знает, чего хочет. У нее есть страхи и опасения, на основе которых она принимает решения. В том числе о побеге. А кто так не делает? Обычное поведение. Но Оле почему-то нравится говорить, что она «ку-ку». Мне же всегда нравилось ей в этом подыгрывать, добавляя, что я тоже «ку-ку». Оля с этим соглашалась, а я даже не спрашивала почему.
За моими размышлениями наш короткий разговор, кажется, иссяк. Я подождала еще пару минут, вдруг Оля что-то добавит к дерзкому коту, а потом отложила телефон и провалилась в сон.
Следующий день не задался. Паша опять завалил кухню бычками, стеклом и пластиком, чем вызвал гнев Кати. Обычно она не ругалась и не повышала голоса, но в этот раз Паша, кажется, сжег ее джезву из Стамбула и не извинился. В их перепалках я старалась не отсвечивать, но в этот раз зацепило и меня. Бытовой конфликт перерос в военные действия по всем фронтам Паша ушел в магазин, хлопнув дверью, я же, закатив глаза на упреки Кати о моей бездеятельности, спряталась в комнату. Наверное, она была права, но копаться в этом мне не хотелось.
Я думала, что делать дальше, как пришло сообщение от Оли. Она скинула ссылку на онлайн-концерт группы, которую мы обе любили. Мы немного поговорили о делах, и я рассказала ей о конфликте с соседями по квартире.