Конечно, я никак не могу помешать вам хоть сейчас бежать и жаловаться государыне да и не собираюсь. Я заговорил еще тише. Но если вы сейчас заявитесь в Зимний с жалобами на мои грехи, то в первую очередь будьте готовы ответить за свои собственные. И едва ли ее величество окажется к вам столь же благосклонна, как я.
Воронцова не ответила. Сидела молча минуту или две, чуть покачиваясь вперед-назад, и только потом поднялась и, не попрощавшись, направилась к выходу. И я уже решил было, что разговор окончен раз и навсегда, но ее сиятельство, похоже, слишком сильно желала, чтобы хоть самое последнее слово все-таки осталось за ней.
Будьте осторожны, князь, ледяным тоном произнесла она, на ходу оборачиваясь прямо перед дверью. Пусть сейчас вы можете позволить себе многое это не продлится вечно. Не стоит забывать у рода Горчаков немало врагов, и подобными решениями вы лишь увеличиваете их число.
Охотно верю. Я пожал плечами. Но и вы не забывайте, что обычно происходит с моими врагами, чтобы ненароком не повторить их судьбу Доброго дня, княгиня.
Через несколько мгновений цокот каблуков Воронцовой стих в коридоре. Но одного меня оставили ненадолго: не успел я разложить на столе документы, как в дверь постучали.
Чай, ваше сиятельство. Арина Степановна велела говорит, вы изволили
Незнакомый голос принадлежал женщине. Скорее, даже совсем молоденькой девушке. Звучал он совсем негромко и даже робко но как-то по-особенному мило. Будто его обладательница не просто выполняла свою работу, но и действительно была рада самой возможности услужить мне.
Две встречи с особами женского пола этим утром получились не из простых но третья, похоже, вполне могла оказаться приятной.
Глава 2
Барышня с чашкой чая на блюдце оказалась симпатичной. Она явно была года на два или три старше меня, но я почему-то сразу определил ее в девчонки. То ли из-за того, что сам сидел в кресле хозяина усадьбы и всех владений рода Горчаковых и ощущал себя запредельно серьезным и взрослым, то ли из-за внешности.
Природа щедро наделила девушку и ростом, и весьма зрелыми формами, которые не очень-то скрывала одежда, но личико ее почему-то казалось юным, почти детским. Миленьким и чуть заспанным, будто его обладательница только что встала с постели и тут же принялась за работу.
Странно. Арина Степановна начинала гонять свою кухонную гвардию чуть ли не с пяти утра за час-полтора до того, как просыпалась остальная прислуга и усадьба оживала. А девушка была не одной из горничных, а именно с кухни судя по одежде: белоснежному переднику на белом же то ли халате, то ли платье по колено. Скорее всего, кто-то из младших поварих или совсем низкоранговая прислуга из разряда «подай-принеси», из новеньких.
Вторая странность обычно на кухню брали девушек скажем так, попроще а такая красотка вполне могла бы рассчитывать стать кем-то из домашней прислуги. А то и податься на заработки в город. Ни я, ни братья, ни уж тем более дед никогда не были ценителями полудетской «кукольной» внешности но в Петербурге подобное наверняка пользовалось бы успехом, открывая пусть не совсем целомудренные, но зато верные пути к достатку, а то и чем черт не шутит в высшее сословие.
Девушка могла бы просто поставить чашку передо мной и чуть пододвинуть но вместо этого обошла стол и оказалась совсем рядом. Так близко, что в мое плечо мягко уперлось что-то теплое и уж точно более приятное, чем начало сегодняшнего утра.
Чай для вашего сиятельства.
Благодарю, отозвался я.
Чашка уже заняла свое место но девушка и не думала уходить. Странная пауза затягивалась и уже грозилась стать совсем неловкой, когда моей шеи вдруг коснулась маленькая ладошка. Легко, осторожно будто бы невзначай.
Ваше сиятельство желает еще чего-нибудь? негромко выдохнула девушка мне прямо в ухо. Мне велели исполнять все, что вы только пожелаете.
Та-а-ак понятно. Арина Степановна берегла репутацию рода даже более ревностно, чем собственные владения на кухне, и уж точно даже не намекнула бы кому-то из своих на подобное. Зато бойкие девицы из простых а порой и не только сами частенько были не прочь подобраться поближе, чтобы получить доступ к княжескому телу А заодно и к прочим прилагающимся к нему благам.
Я мужественно держался. Организм отчаянно требовал свое, порой замечая соблазн даже там, где его и вовсе не имелось, однако я слишком хорошо представлял, чего может стоить пара неосторожных движений.