Ну и пожалуйста. Математика так математика. Я наморщила нос. Я тебе расскажу, что мы повторяли на той неделе, а ты мне все объясни!
Каллум засмеялся:
Зря ты не жалуешь математику. Это универсальный язык.
Кто тебе сказал?
Так все разумные люди говорят. Сама подумай, сколько на планете разных языков. Единственное, что на всех языках одинаково, это математика. Наверняка и на других планетах так же.
Чего?!
Скорее всего, мы именно так и будем разговаривать с пришельцами с других планет, когда они прилетят или когда мы до них доберемся. На языке математики.
Я вытаращилась на Каллума. Иногда говоришь с ним и разница в семнадцать месяцев превращается в семьдесят лет.
Не морочь мне голову!
Улыбка Каллума ответом не считалась.
Прекрати! У меня будет мигрень. Я нахмурилась. А можно просто поучить математику, как в учебнике, а про пришельцев поболтать потом?
Пожалуйста, произнес Каллум после паузы. Только, Сеффи, нельзя думать о нас одних, надо мыслить масштабнее. Нужно думать и о других культурах, и о других планетах, и вообще о будущем, например. Нужно расширять кругозор.
Вот спасибо! У меня будет масса времени подумать о будущем, когда я совсем состарюсь и никакого будущего у меня не останется. И кругозор у меня и так широкий.
Правда? медленно проговорил Каллум. На нас, нулях, и вас, Крестах, свет клином не сошелся.
Сердце у меня екнуло. Слова Каллума больно укололи меня. Почему?
Не надо говорить
Чего не надо говорить?
Про нас, Крестов, и вас, нулей, я замотала головой. А то получается получается, что ты в одном месте, я в другом, а между нами высоченная толстая стена.
Каллум поглядел на море:
Может, мы и правда в разных местах
А вот и нет. Если не хотим, значит, и не будем. Я сосредоточилась, чтобы силой мысли заставить Каллума посмотреть на меня.
Если бы все было так просто сказал он.
Все именно так просто.
Может, с твоей точки зрения Каллум наконец повернулся ко мне, но взгляд у него был такой, что я мигом проглотила все, что собиралась сказать. А потом лицо его прояснилось, беспечная улыбка вернулась, будто ничего и не было. Ты еще маленькая, Сеффи.
Я младше тебя всего на год с небольшим, так что нечего тут посматривать на меня свысока! вспыхнула я. Мне этого и дома хватает!
Ну ладно, ладно, извини. Каллум примирительно поднял руку. Так как насчет математики?
Я раскрыла учебник, еще кипя от обиды. Каллум пододвинулся поближе, и у нас соприкоснулись локти. Кожа его была теплая, даже горячая или это моя? Не разобрать. Я сунула ему учебник и заметила, как его сразу же увлекли картинки с многоугольниками.
Каллум был единственным человеком на свете, кому я могла рассказать все что угодно, не задумываясь. Почему же у меня возникло ощущение, будто будто мы с ним идем не в ногу? Будто он оставил меня далеко позади? Словно бы он стал гораздо старше меня, и дело не в годах, а во всем, что он знал и пережил. Взгляд у него был совсем не пятнадцатилетний. А у меня в глазах отражался мой настоящий возраст, четырнадцать лет без почти месяца. Ни днем меньше и определенно ни днем больше. Я не хотела, чтобы между нами что-то изменилось, ни за что. Но в этот миг у меня возникло ощущение, что с тем же успехом я могла бы подбежать к воде и велеть морю замереть навеки.
Как это вычисляют? спросил Каллум, указывая на внутренний угол правильного восьмиугольника.
Я тряхнула головой и велела себе не дурить. Между нами с Каллумом никогда не будет никаких преград. Я этого не допущу. И Каллум тоже. Наша дружба нужна ему не меньше, чем мне.
Нужна Странно я выразилась. Почему мне так подумалось? Про дружбу, которая нужна нам обоим? Чепуха какая-то. У меня и в школе хватает друзей. И вдобавок большая разветвленная семья с двоюродными братьями и сестрами, тетушками и дядюшками и великим множеством всяких пра- и прапра-, которым полагается посылать открытки на Крестовство и день рождения.
Но у нас с Каллумом по-другому. Каллум нетерпеливо вскинул голову. Я ему улыбнулась. Он на миг озадачился, а потом улыбнулся в ответ.
Смотри, начала объяснять я, и мы уставились в книжку.
Пора по домам, а то твоя мама всю полицию в округе отправит тебя искать, сказал наконец Каллум.
Похоже, да. Я подобрала сандалии и встала на ноги. Тут меня осенила блестящая мысль: А давай пойдем к тебе! Я у тебя сто лет не была, а оттуда можно позвонить маме и