Как ты хочешь, чтобы я наклонила голову, влево или вправо?
Хм а куда девочки обычно наклоняют голову, когда их целуют? поинтересовался Каллум.
Какая разница? И вообще мне-то откуда знать? Я обиделась. Я что, раньше с мальчиками целовалась?
Тогда влево.
В мое лево или в твое лево?
Э-э в твое.
Я сделала, как попросили, и сказала:
Давай скорей, а то у меня шею сведет.
Каллум облизал губы, а потом медленно наклонился поближе ко мне.
Ой, нет, ты что! Я отпрянула. Ну-ка вытри губы.
Почему?
Ты их только что облизал.
Ой, ну ладно! Каллум вытер рот тыльной стороной ладони.
Я подалась вперед и приняла прежнюю позу. Крепко сжав губы, я стала думать, что мне положено ими делать. Надуть, чтобы немного выпятились? Или улыбнуться, чтобы рот стал больше и привлекательнее? До сих пор я тренировалась целоваться только с подушкой. Тогда все было иначе и так же по-дурацки!
Ну, скорее! потребовала я.
Глаза я держала открытыми, чтобы видеть, как Каллум наклоняется ко мне. Серые глаза Каллума тоже были открыты. Я едва не окосела так старалась смотреть ему прямо в лицо. А потом его губы прикоснулись к моим. Очень странно! Я думала, губы у Каллума сухие, жесткие и чешуйчатые, будто ящеричья кожа. А нет. Они были мягкие. Каллум закрыл глаза. Секунду спустя я тоже закрыла. Наши губы соприкасались. Каллум приоткрыл рот, заставив и меня сделать то же самое. Дыхание Каллума смешалось с моим сладкое и теплое. А потом он без предупреждения прикоснулся языком к моему языку.
Фу! Я тут же отпрянула, высунула язык и вытерла его рукой. Это еще зачем?
Не так уж и плохо было, правда?
Не смей совать язык мне в рот. Я замотала головой.
Почему?
Потому что От одной мысли меня передернуло. Потому что у нас слюни перемешаются.
Ну и что? Так положено.
Я задумалась.
Ну?
Ладно, ладно! И я сердито добавила: Чего я только ни делаю ради тебя! Давай еще разок попробуем.
Каллум улыбнулся мне, в глазах блеснули знакомые искорки. Такой уж он, Каллум: смотрит на меня по-особенному, и я сама не знаю, смеется он надо мной или нет. Не успела я передумать, как губы Каллума уже прижались к моим по-прежнему мягкие и нежные. Его язык снова скользнул ко мне в рот. На миг в голове пронеслось «фу!», а потом я обнаружила, что это совсем не противно. И даже довольно приятно из серии «подумать мерзко, а делать нормально». Я закрыла глаза и ответила на поцелуй Каллума. Его язык лизнул мой. Он был теплый и влажный, но тошнить меня не потянуло. А потом я лизнула его в ответ. Мне стало как-то странно. Сердце заколотилось неровно, будто его одолела икота, и у меня возникло ощущение, будто я лечу по американским горкам и ничего не могу поделать. Внутри словно узел завязался. Я отодвинулась.
Хватит.
Прости. Каллум сел.
А чего ты извиняешься? удивилась я. Тебе что, не понравилось?
Каллум пожал плечами:
Нормально.
Мне стало обидно. Я сама не понимала почему, но ничего не могла поделать.
А ты целовал других девочек, кроме меня?
Нет.
Девочек-Крестов?
Нет.
Девочек-нулей?
Я же сказал: нет! Каллум раздраженно фыркнул.
Тогда почему ты захотел поцеловать меня?
Ну, мы же друзья, правда? Каллум снова пожал плечами.
Я невольно заулыбалась:
Конечно.
Кого ж тогда целовать, если не друзей? ухмыльнулся Каллум.
Я повернулась к морю. Оно сверкало, будто разбитое зеркало, каждый кусочек ослепительно блестит и отражает свет по-своему. Я не уставала удивляться, какими прекрасными могут быть пляж, и море, и нежный ветерок на лице. Наш частный семейный пляж был тогда моим самым любимым местом на всем белом свете. Километры побережья и все это наше, и на нем нет ничего, только с обоих концов по табличке, что это частная собственность, и по старому деревянному забору, в котором мы с Каллумом проделали дырки. И я сидела в моем самом любимом месте с моим самым любимым человеком. Я снова посмотрела на Каллума. А он смотрел на меня с очень странным выражением.
Ты чего?
Ничего.
О чем ты думаешь? спросила я.
О нас с тобой.
И что мы?
Каллум тоже уставился на море:
Иногда так хочется, чтобы во всем мире остались только мы.
Да мы бы друг от дружки озверели, поддразнила я его.
Сначала я решила, что он не ответит.