Каллум, скажи, что у тебя на уме. Скажи, что бы это ни было. Я все пойму. По крайней мере, постараюсь
Но он промолчал. Молчание затянулось, момент был упущен.
Скоро зима. Я вздохнула.
Зимой мне всегда становилось сложнее улизнуть из дому, чтобы увидеться с Каллумом. Когда я постоянно бегала на пляж, мама с этим мирилась, поскольку с ее точки зрения я любила помечтать, а на пляже мне хорошо мечталось. В отличие от городского дома, загородная резиденция почти не охранялась, и я, в сущности, могла приходить и уходить, когда вздумается в пределах разумного. А зимой с точки зрения мамы прогулки на пляж были уже не в пределах разумного. Честно говоря, я и сама не то чтобы обожала спускаться на пляж в темноте. От сумрака, длинных теней и набрякшего от тишины воздуха мне становилось не по себе.
Кто тебя отметелил?
Что, прости?
Кто тебя побил? повторил Каллум.
Меня все спрашивают. Я вздохнула. Может, не будем на эту тему?..
Ты что, хочешь, чтобы им все сошло с рук?
Нет, конечно. Но я толком ничего не могу с этим поделать. Естественно, я собиралась обо всем рассказать директору, и пусть он их исключит, а еще я собиралась насыпать кнопок им в туфли и подловить каждую поодиночке. Собиралась но они того не стоят. Что было, то прошло, и теперь я хочу обо всем забыть.
Расскажи, кто это сделал, а потом можешь забыть, попросил Каллум.
Я нахмурилась:
Что ты затеял? Не дури!
Ничего. Просто хочу знать, кто так с тобой поступил.
Лола, Джоанна и Дионна из класса миссис Уотсон, проговорила я наконец. Но это уже неважно. Договорились?
Договорились.
Каллум!
Мне просто было интересно. Да и что я могу поделать? Они Кресты, а я жалкий нуль. Каллум потеребил завиток на лбу, а потом отвесил мне низкий шутовской поклон.
Прекрати!
Что прекратить?
Каллум! Это же я, Сеффи! Я тебе не враг.
А я и не говорил
Я прижала ладони к щекам Каллума.
Каллум, посмотри на меня. И убрала руки, только когда почувствовала, как он весь расслабился.
Извини, сказал он наконец.
И ты извини, ответила я. И ты.
Глава 26
Каллум
Вернувшись домой, я застал там скандал, и в кои-то веки он не имел отношения ко мне. У Линетт случился очередной «приступ», а Джуд, как обычно, позволил себе впасть из-за этого в истерику. Когда я шагнул за порог и услышал, как он орет на нее, я подумал: «Ничего нового, ничего нового!»
Но я ошибался.
Линетт впервые в жизни закричала на Джуда в ответ. Мои сестра и брат стояли нос к носу, а папа пытался вклиниться между ними и разнять, но где там. У Джуда из рассеченной губы текла кровь.
Ты мерзавец, и больше ничего! кричала Линетт во весь голос. И к тому же невоспитанный!
Я хотя бы в здравом уме! бросил ей в лицо Джуд.
Это еще что значит? спросила Линетт.
Джуд, не надо. Линетт, прошу тебя! Особых успехов папа не добился.
Я посмотрел по сторонам в поисках мамы, однако сразу сообразил, что ее дома нет. Она ни за что не допустила бы, чтобы все зашло так далеко. Зато папа был дома и вел себя как обычно то есть как слабак.
Папа, что происходит? Я потянул его за рукав.
Папа обернулся, хотел стряхнуть мою руку а Джуд только и ждал, чтобы он отвлекся, и бросился на Линетт. Та ударила его по лицу. Миг и папа снова вклинился между ними, чтобы разнять. С тех пор как у Линетт отключился мозг, я не видел, чтобы они с Джудом дрались.
На что ты похожа?! Возомнила, будто мы недостойны даже дышать с тобой одним воздухом! прошипел Джуд. Так вот, у меня для тебя новости, сестричка. Когда трефы смотрят на тебя, они видят такую же белую, как я, сколько ни манерничай!
Опять трефы. В последнее время у него одни «проклятые трефы» буквально через слово.
Я не такая, как вы. Я я другая. Я чернокожая. Посмотри, какая у меня темная кожа. Посмотри
Джуд оттолкнул папу, схватил Линетт за руки и подтащил к треснутому настенному зеркалу за диваном. Развернул спиной к себе, прижался щекой к ее щеке. Линетт хотела вырваться, но Джуд не отпустил ее.
Гляди! зарычал он. Ты такая же, как я. Такая же белая, как я. Кем ты себя воображаешь? Нечего смотреть на меня сверху вниз, надоело! Ты ничтожество, я других таких даже не знаю! Если ты настолько ненавидишь то, что ты есть, сделай что-нибудь! Умри от чего-нибудь! А если есть на свете Бог, ты возродишься проклятой трефой, раз так их любишь, и тогда я перестану мучиться совестью за то, что ненавижу тебя!