Внезапно Тедди что-то вспоминает и принимается дергать дверцу защитного ограждения, пытаясь ее открыть.
Что ты делаешь?
Я нарисовал для Адриана картинку, отвечает он. Она там, в доме. У меня в комнате.
Я поднимаю задвижку, чтобы он мог выйти, и Тедди бежит по лужайке к дому.
У тебя ноги мокрые! кричу я ему вслед. Осторожно, не поскользнись на лестнице!
Хорошо! отзывается он.
В отсутствие Тедди мы с Адрианом вынуждены поддерживать неловкую беседу. Мне сложно вот так с ходу определить, сколько ему лет. У него тело взрослого мужчины высокое, подтянутое, загорелое и мускулистое, а вот лицо при этом совершенно мальчишеское и немного застенчивое. Можно дать и семнадцать, и двадцать пять.
Мне нравится этот малыш, говорит Адриан. За время жизни в Барселоне он немного выучил испанский, так что я учу его новым фразам. Вы постоянно за ним присматриваете?
Меня наняли только на лето. В сентябре он идет в школу.
А вы? Куда вы идете?
И тут до меня доходит, что он принимает меня за такую же, как и он сам, студентку. Видимо, он решил, что я местная, что я живу здесь, в Спрингбруке, где все девушки учатся либо в престижных колледжах, либо в университетах. Я открываю рот, чтобы развеять это заблуждение, но не знаю, как сказать: «Я никуда не иду», чтобы не выставить себя неудачницей. Конечно, никто не мешает мне выложить всю свою ужасную историю целиком, но наш ни к чему не обязывающий разговор к этому не располагает, так что я решаю не разубеждать Адриана и делаю вид, что моя жизнь не полетела в один далеко не прекрасный день под откос и все пошло так, как и было задумано.
В Пенсильванский университет. Я в студенческой легкоатлетической сборной.
Серьезно? Вы спортсменка Большой Десятки?[2]
Ну, строго говоря, да. Но все лавры достаются футбольной команде. Нас вы по телевизору никогда не увидите.
Я знаю, что врать неправильно. Существенная и, возможно, важнейшая часть реабилитации заключается в том, чтобы принять свое прошлое и признать все ошибки, которые ты сделал. Но должна признаться, мне очень приятно примерять на себя эту выдумку, делать вид, что я все еще самый обычный подросток с самыми обычными подростковыми устремлениями.
Адриан щелкает пальцами, как будто на него нашло внезапное озарение.
А, так это вы бегаете по вечерам? По окрестным улицам?
Да, это я.
Я видел, как вы тренировались! Вы очень быстро бегаете!
Я задаюсь вопросом, какой работой косильщик может заниматься в окрестных домах после наступления темноты, но спросить его об этом не успеваю, потому что Тедди уже несется по двору к нам, сжимая в руке лист бумаги.
Вот! выдыхает он, добежав. Я хранил его для тебя.
Ух ты, здорово! говорит Адриан. Вы гляньте только на эти солнечные очки! О, а я симпатяга, правда?
Он показывает мне рисунок, и я не могу удержаться от смеха. Он выглядит как схематический человечек, вроде тех, каких рисуют в игре в «Виселицу».
Настоящий красавец, соглашаюсь я.
Muy guapo, говорит Адриан Тедди. Это будет твое новое испанское слово на эту неделю. Оно означает «суперкрасивый».
Muy guapo?
Bueno! Превосходно!
Из-за угла большого дома появляется пожилой мужчина и через двор направляется к нам. Он приземистый, с морщинистой загорелой кожей и коротким ежиком седых волос.
Адриан! кричит он, и по его тону я догадываюсь, что он недоволен. ¿Qué demonos estás haciendo?[3]
Адриан машет ему в ответ, потом бросает смешливый взгляд в нашу сторону.
Это Эль Хефе. Мне надо идти. Но я вернусь через две недели, Тедди. Спасибо тебе за рисунок. И удачи вам в тренировках, Мэллори. Буду ждать, когда вас покажут по телевизору, договорились?
Prisa! кричит старик. Ven aqui![4]
Иду, иду! кричит в ответ Адриан.
Он запрыгивает на косилку, заводит ее и через секунду оказывается на противоположном конце двора. Я слышу, как он по-испански извиняется перед стариком, но тот в ответ лишь кричит на него, и они продолжают ругаться, пока не скрываются за домом. В старших классах я с горем пополам учила испанский и помню, что «el jefe» значит «босс», но они говорят слишком быстро, и я ничего не могу понять.
Тедди, похоже, встревожен.
У Адриана будут неприятности?
Надеюсь, что нет.