Ноги с бильярда! скомандовал Жеглов. Ты в валенках сюда ходи, не видно будет, что у тебя копыта над полом висят!
Копченый сполз со стола и заново стал умащиваться удобнее и уже совсем было пристроился ударить, когда Жеглов негромко сказал у него над ухом:
Ты где взял браслетик?
Вздрогнул Копченый, рука сорвалась, кий скользнул по шару тот мимо лузы прокатился, тюкнулся о борт и замер.
Какой браслетик?
Что же ты киксуешь? Я тебе покиксую! Туза в угол направо! заказал Жеглов, очень мягко вкатил шар и пояснил: Золотой браслетик в виде ящерицы червленой с одним изумрудным глазом.
Понятия не имею, о чем вы говорите, начальник! ответил Копченый, светя своими голубыми доверчивыми глазами; и, встреть я его здесь случайно, голову дал бы на отрез, что это не вор «жуковатый», а студент-заочник, отличник, скромный производственник и спортсмен-общественник.
Понятия, значит, не имеешь?.. протянул Жеглов. Ну, тогда поедем мы сейчас к нам, и я с тобой вот так поговорю! И он вдруг чудовищной силы ударом с треском загнал шар в середину. Вот какой у меня с тобой сейчас разговор произойдет! приговаривал Жеглов, скользя мягко в своих сияющих сапогах вокруг стола и нанося новый ужасный удар, от которого зазвенела и затряслась луза. Десятку в угол! Поговорю я с тобой вот так, сердечно, вразумительно, чтобы до тебя дошел мой вопрос до ума, до сердца, до печенок, до почек и всего остального твоего гнилого ливера! Поиграешь со мной сразу сообразишь, что это тебе не Маньку Облигацию до потери пульса лупить Абриколь семеркой налево!
Семерка сильно ткнулась в борт, отлетев, ударилась о другой шар и юркнула в лузу. Копченый побледнел, сильнее заострилось его тонкое лицо, вспотевшей ладонью он гладил свою роскошную шевелюру.
Гражданин Жеглов, я чего-то не пойму, про что вы толкуете
Жеглов остановился, передохнул, сочувственно поглядел на Копченого, покачал сокрушенно головой:
Не понимаешь?
Честное вам благородное слово даю не понимаю!
Слушай, Копченый, а может быть, ты не виноват? Это, наверное, про тебя в учебнике судебной психиатрии написано: «Идиотия самая сильная степень врожденного слабоумия»? Ты что, не того? И покрутил пальцем у виска.
Удары у Копченого были волглые, мятые, шары катились как попало, зато перед каждым его ударом Жеглов задавал очередной вопрос, что никак не придавало Копченому собранности и меткости.
Да ты не киксуй, твое дело хана! зло усмехнулся Жеглов. У меня в последнем шаре партия
Он подошел к Копченому, словно нечаянно наступил ему на ногу своим хромовым сапогом и, близко наклонившись, сказал:
Ты же ведь чердачник, Копченый, а не мокрушник, поэтому, пока не поздно, колись где взял золотой браслет? И если ты надумаешь мне забивать баки, то про наш предстоящий разговор я тебе все объяснил
Так они разговаривали негромко, наклонившись друг к другу, словно два приятеля-партнера, сделавшие перекур после трудной и неинтересной партии; и с соседнего стола игроки, кабы было у них время и желание, могли бы залюбоваться на таких дружков, которые и в перерыве шепчутся оторваться не могут.
Они стояли на противоположной от меня стороне стола, и я не все слышал, долетали до меня только обрывки фраз. Я видел только, как Копченый прижимал к груди руки, таращил свои ясные глаза, даже рукавом слезу смахнул и для убедительности перекрестился. И слова, как брызги, вылетали из горячей каши их разговора:
В карты бура и очко Котька Кирпич денег не у Модистки не знаю его вор в законе Костя-щипач век свободы не видать
Что отвечал Жеглов, я не слышал, пока тот не повернулся ко мне и не сказал с кривой ухмылкой:
Божится, гад, что выиграл браслет в карты у Кирпича. Что будем делать, Шарапов? Идеи есть?
Есть, кивнул я. Надо Кирпича брать.
Замечательно остроумная идея! Главное, что неожиданная! Потом спросил Копченого: Слушай, Бисяев, а где «работает» Кирпич?
Он в троллейбусах щиплет на «втором», на «четверке», на «букашке»
Жеглов стоял в глубокой задумчивости, раскачиваясь медленно с пятки на мысок. Появился Шесть-на-девять, за ним шли Пасюк и Тараскин.
«Фердинанд» здесь? спросил Жеглов.
Да, мы на нем прикатили, ответил Пасюк.
Это хорошо, хорошо, хорошо, бормотал Жеглов, явно думая о чем-то другом, потом неожиданно сказал Бисяеву: Слушай, Валентин, а ты не хочешь со мной покататься на троллейбусе?