Но по-прежнему люблю курить. Кто-то из знакомых говорил мне, что после пятидесяти все разговоры вращаются вокруг пищеварения, ухудшения слуха и подобных вещей. Пожалуй, это верно, только я ничего не знаю об этих вещах. В апреле мне исполнится пятьдесят. Пугающая перспектива, поэтому мне надо серьезно задуматься о новом браке. Конечно, я ведь официально умер, так что о чем мне беспокоиться? Софи вполне довольна своим вдовьим статусом, да мы никогда и не были хорошей парой. Я вспоминаю последние дни войны и её наивное желание вернуться в Берлин. Может быть, она думала застать меня с маленькой Анной? Кто знает? Женщины способны проявить массу терпения, умения и хитрости ради чего-либо, но в самый неподходящий момент у них может дико разболеться голова, причем только потому, что ты забыл ей купить какую-то безделушку.
Я говорил с Хайни об Ирмгард. Она страстно хочет за него замуж. Он очень приятный молодой человек, но самое главное - он американский гражданин! По-моему, Ирмгард вышла бы замуж хоть за моего пса Максла, если бы это дало ей "грин кард". Но Максл вряд ли заинтересовался бы этим предложением. Все-таки она пахнет немножко не так.
Я сказал Хайни, что если он хочет жениться на И., то получит мое полное благословение. Он сообщил мне, что жениться не собирается, но она становится все более надоедливой. Хайни со смехом рассказал, что попытается переключить её на своего брата, надо только немножко его "уговорить". Я заметил, что иногда эффективным бывает обратное, мы расхохотались, и в этот момент вошла И. Пришлось сказать ей, что мы смеялись над шуткой о негре в черной одежде, которому приходилось все время широко улыбаться, чтобы люди его замечали. Когда имеешь дело с женщинами, приходится быстро соображать.
21 января
Сегодня прекрасные новости! Жюри присяжных осудило Гисса, в следующую среду будет вынесен приговор. Надеюсь, что его упекут на весь остаток жизни, но вполне возможно, его через некоторое время выпустят по апелляции. Если бы это не было так сложно, я бы натравил на него Арно. Дело в том, что Гисс виновен, но департамент юстиции не может обнародовать все обвинения против него, поскольку тем самым раскроет всю глубину нашего проникновения в советскую шпионскую сеть. [...]
Мне прислали вырезку из университетской газеты, со статьей о высказываниях Гувера. Довольно интересно... Судя по статье (она появилась в первом номере за этот месяц), Гувер выступает решительно против создания полицейского силового учреждения, предназначенного для борьбы с коммунистами. А в моем присутствии он говорил, что именно силовых действий [в отношении коммунистов] нам и не хватает. Если я понимаю логику этого человека, он возражает только против создания другого подобного агентства, поскольку уже имеется его собственное! Но такие высказывания делают его похожим на правозащитника, каковым он вовсе не является.
Не так давно я прочел в газете дискуссию о роли Гувера в акциях Палмера против левых радикалов в конце Первой мировой войны. Вильсон был в беспомощном состоянии после инсульта, и главный прокурор Палмер провел серию [несанкционированных] репрессий против радикальных элементов, включая социалистов, коммунистов и других политических противников. Вместо того чтобы "хирургически" удалить несколько самых опасных лидеров, они схватили огромное число политических оппонентов и депортировали их. На Гувере лежит большая часть ответственности за это. Читая это, трудно было отделаться от мысли, как это похоже на события в Германии во времена Третьего рейха. Правда, у нас просто расстреливали всех противников режима, а здесь они загоняли людей на суда-скотовозы и отправляли в Россию, Польшу и так далее.