6.
Ник, ты? Уже вернулся? Так быстро, послышался женский голос из гостиной. Элис сидела в своем кресле. Рядом на низком деревянном столике среди разбросанных бумажных книг дымила чашка с горячим чаем, над которой висел большой, железный конус светильника. Неяркий, желтоватый свет падал в сторону, а по полу струились бледные тени догорающего камина.
Быстро? Сколько меня не было?
Минут пятнадцать, не больше. Я вот, всего-то прочитала, Элис указала на книгу, Несколько страниц. Холодно там?
Да, холодно. То холодно, то тепло, то снова холодно, пробурчал Ник себе под нос. Он подошел к окну и застыл.
На мгновение показалось, что по комнате пробежало тепло и запах лета, сочных зеленых деревьев и цветов, но то, что видели глаза, заставило сомневаться. Внутри, в районе солнечного сплетения родилось и наполнялось силой сомнение. Оно учащало пульс, напрягало органы чувств, извлекая из памяти картинки прошлого. На одной из них мальчик, лет шести. Он сидит в песочнице и строит причудливые строения, а шумные дети носятся вокруг и все время кричат. Рядом кривое дерево, распустившее белые цветки, и красный мяч на зеленой траве. Картинка не постоянная, она то всплывает, то прячется в глубине памяти, отчего формы и предметы не четкие, словно в пелене тумана. Ребенок спокоен, ибо предметы и веселые детские крики обычны. Обычно все, кроме ряби, ползущей вдоль невысокой деревянной ограды. Внезапно белоснежная, опоясывающая площадку ограда, начинает мерцать, и слой за слоем менять структуру, и цвет. Каждое следующее движение смывает очередной слой и очень скоро от белого цвета не остается и следа. Удивленный ребенок подходит ближе и видит серые, подгнившие, потрепанные временем доски, он протягивает руку и касается изогнутого гвоздя, который издает неприятный звук и оставляет на пальцах ржавчину. От испуга ребенок бежит к родителям в поисках защиты, но мгновение спустя происходит новое мерцание и все возвращается. Дерево, дети и белоснежная оградка.
Странности прошлого, точнее воспоминаний, казались игрой воспаленной фантазии, мозг придумывал несоответствия, внушая хозяину исключительность, но тут же упирался в стену критики. «Подумай об этом, подумай об этом», звучали слова Анта. Сложно даже представить, что мир, каким его видят и слышат, другой, а допустить наличие искусственно внедренного творца и вовсе невозможно. Ник прикоснулся кончиками пальцев к стеклу и почувствовал его гладкость, и прохладу. На стекле остался след, который медленно растворялся. Прикасаясь к предметам, Ник прошел по комнате. Он еще не понимал, что именно ищет, но уже понимал почему. Фактура дерева, обрамлявшего картины; тепло камня, из которого сложен камин; скрип деревянного пола; хруст красной кожи, обтягивавшей кресло, выглядели, звучали и пахли узнаваемо, и казались максимально натуральными. Но какие они на самом деле?
«Подумай об этом. Ева анализирует тебя, выстраивая вокруг неповторимый индивидуальный мир». Зрачки Ника расширились, мотор в груди ускорил обороты, он посмотрел на Элис. Он не мог даже допустить, что Элис, милая Элис не такая, какой он ее видит. Стало по- настоящему страшно и больно. Ник закрыл глаза. В комнате повисла тишина, наполненная треском догорающего дерева и шелестом переворачиваемых страниц.
Элис, ты помнишь свое детство?
Да, у меня было прекрасное детство. Помню не все и не четко, но яркие страницы, да.
А не яркие?
Не яркие тоже были, но к чему они мне?
Они часть тебя, как мое прошлое часть меня. Я говорю о том прошлом, которое сформировало нас, которое должно быть у каждого свое. В детстве мы часто ходили в пустошь, далеко за Нейм, в красную зону, и там
Там радиация, и чем дальше от Нейма, тем больше. Мы тоже ходили в пустошь
Все ходили в пустошь. Потом мы возвращались и в ночи у костра слушали рассказы о времени, когда это произошло. Война, заражение, и новое время в Неймах. Мы все знаем одну историю, слово в слово. В моем прошлом нет меня, а в твоем нет тебя. Наше прошлое не конкретные люди, а образы, не конкретные события, а мутные слайды. Да, набор воспоминаний у каждого свой, но они сглажены и лишены шума. Зато есть настоящее. Нам явили эту реальность, а мы поколение за поколением ее принимаем и оберегаем.
О чем ты говоришь? Новое время лучше прошлого, в котором правили Одни, удивленно возразила Элис.
И их оружие! дополнил заученную фразу Ник, В отличие от других воспоминаний, эти сохранились прекрасно. Я помню пустыню в мельчайших деталях, людей, их лица, одежду и прически. И все мы, все без исключения знаем, что новое время лучше того прошлого. Походы в пустошь обязательный и достаточный элемент, но чего?