И девушка отправила своего заколдованного возлюбленного в лес. Одного, продолжал Ярослав. Я понимаю, если бы она пошла с ним
В воздухе разлилась раскалённая лава, и по Сашиным щекам тоже. Он покраснел до кончиков ушей, проскрежетал что-то сквозь зубы, насупился и замолчал.
И всё-таки кому это нужно накануне Купалы? снова подала голос Злата. Она уже не улыбалась, но остатки смеха ещё прятались в её голосе. Вряд ли это сможет сорвать обряд, но
Не сможет, сказал Олег. Сухопёрышкин напоит того парня зельем забвения, и люди ничего не узнают. Мы спокойно проведём обряд. Как обычно.
Мне больше интересно, подал голос всё ещё обиженный Саша, кто из наших умудрился сотворить такое накануне праздника. Это угроза.
Не драматизируй, Ярослав поморщился. Это один человек. Один случай.
Злата подняла глаза на Ярослава, всмотрелась в спокойное лицо с острым подбородком, в расслабленную позу и в который раз подумала, что он чужой. Его не удивляло то, что было событием для неё, Олега и Саши. За шестнадцать лет жизни он будто уже видел всё и пережил всё.
Ярослав повернул голову, встретился со Златой глазами. Её обдало холодной водой.
Наверное, ты прав, проговорила Злата и отвела взгляд. До Купалы мы сами сто раз забудем об этом. Нам лучше сосредоточиться на подготовке к обряду, меньше недели осталось.
Я согласен!
Саша по-прежнему сидел, отвернувшись от друзей, но голос его стал теплее. Он положил руки на колени, голову на руки. Изредка бросал взгляды из-под ресниц на Злату. Вид того, как переливались её волосы под редкими в лесу солнечными лучами, его успокаивал.
У меня сегодня занятие с Сухопёрышкиным, подытожил Олег. Я постараюсь расспросить его, чтобы мы все точно были спокойны.
На занятие Олег пошёл уже через полчаса. За ним ушёл и Ярослав, сославшись на какие-то свои дела. Саша тоже поднялся на ноги, вздохнул, предвкушая день дома с младшей сестрой, которая сегодня явно была не в духе. Но вдруг за ним увязалась Злата. Она спросила, могут ли они пойти вместе всё равно в одну сторону и, не дожидаясь ответа, пошла прочь с поляны.
Они шли мимо школы, когда Злата заговорила об обряде огненных колдунов.
Кстати, ты знаешь, что вчера они всё-таки определились?
Нет, осторожно отозвался Саша. Он правда ничего не знал, но думал об обряде постоянно. Его не так заботили найдёныш Сухопёрышкина и угроза празднику, как то, кто будет проводить главный обряд.
А они определились. И я порасспрашивала папу. Не то чтобы он сильно что-то скрывал, просто
Злата сознательно тянула время, и Саша, поняв это, остановился. Он ждал. Он вдыхал глубоко и долго не выдыхал, пытаясь успокоить клокочущую в животе преждевременную радость. Саше казалось, что он уже слышит свою фамилию, видит, как шевелятся губы Златы, когда она её произносит.
Злата встала напротив и тоже ждала. Её окутал жар Сашиного колдовства, его неспокойные лавовые волны. Она чувствовала волнение, она видела, как он побледнел, какими большими нетерпеливыми глазами смотрит на неё. Смотрит так жадно, будто одно её слово станет для него спасением от любых невзгод и болезней. Он ждёт и почти не дышит. Он зависит от её слова. И осознание силы, и понимание того, что она, Злата, сделает его самым счастливым человеком в этом мире, заставляло её сердце подпрыгивать в горле.
Ты! Ну конечно ты! Ты будешь проводить обряд!
Злата приготовилась, протянула руки, ждала, что её тут же сгребут в охапку и заобнимают до смерти. Но Саша не шелохнулся.
Я?
Ты.
Злата испугалась, опустила руки, сделала шаг назад.
Ты, ты, ты! Что такое? Ты же так этого хотел. Теперь
И в следующую секунду Саша прижал Злату к себе. Он обнимал её, гладил по мягким волосам и ничего не говорил. Она улыбалась, обвив руками его талию, и слушала, как гулко и часто стучит его сердце.
***
Воды Серебрянки приветливо поблёскивали на солнце, и Ярослав, сидя на песке, жмурясь, наслаждался переливами и силой, в которой его щедро купала река. Она понравилась ему сразу, стоило прийти однажды утром, когда солнце едва-едва поднялось над горизонтом. Она текла серым металлом с белыми отблесками, спокойная, тихая, не сравнимая с бушующим опасным морем на его родине. Море было ближе Ярославу. Он вырос рядом с бесконечной водной гладью и штормами. Но эта река. Река, рядом с которой росла его бабушка, где долгие годы жила после свадьбы с дедом, где узнала, что у неё родится ребёнок его отец. Когда приехал Ярослав, Серебрянка словно приняла его в свою семью. Рядом с ней он чувствовал, будто вернулся в старый дом, который столетиями принадлежал его семье. Он чувствовал родство с этой рекой, с посёлком, с людьми, которые здесь жили. Даже если эти люди не признавали в нём своего.