По дождику
Под зонтиком по дождику
Хожу я на работу.
И плохо лишь художнику
В такую непогоду.
Художнику ведь дождиком
Все размывает краски.
Ругаем он художником
Так, чисто для острастки.
Палитра расползается,
И потекли все краски.
А он стоит, ругается,
Готов сбежать из сказки.
А мы вот не ругаемся
И топаем, где лужа.
К работе добираемся,
И нам покорна стужа.
Под зонтиком по дождику
Хожу я на работу.
И плохо лишь художнику
В такую непогоду.
Грибам
Там, где течёт, начало взяв с криницы,
Мил ручеёк, прозрачный аж до дна,
Возможно, небом брошены грибницы,
Ведь травка там нежна и зелена.
Но время шло, дожди траву ласкали,
Покрылась мхом грибница у ручья.
И там грибочки появляться стали,
Да не один, а целая семья.
Растут грибы, питаясь свежей влагой,
Берёзой укрываясь от ветров.
Сошла малина, листья пахнут брагой
И дымом тянет от былых костров.
Уж выросли грибы, заматерели,
Вот осень, собирать пришла пора.
И ты с лукошком к сказочной артели,
Так рано утром вышла со двора.
Достала нож, воды испив с криницы,
Их срезала, грибницу сохранив.
А рядом пробежали две куницы,
Грибы сняла ты, их опередив.
Плач оленя
Срублена берёза, только пень торчит,
Кто же это сделал? Пень сухой молчит.
Срубленные ветки сохнут в два ряда,
Кто рубил тем прибыль, ну а нам беда.
Жёлтые опилки кровью на траве,
Не белеть берёзе, не шуметь листве.
Там, где ствол роняли, смята вся трава,
Срублена вершина, словно голова.
Где ты сок пролила, выросли грибы,
Но уже не слышишь просьбы и мольбы.
Ты их не укроешь ветками в жару,
Не умоют росы шляпки поутру.
Я стоял и плакал, слёзы лил на пень,
Нет, не человек я, а простой олень.
Мне небезразлична гибель красоты,
Коль оленя слышишь, то поймёшь и ты.
Срублена берёза, только пень торчит,
Кто же это сделал? Пень сухой молчит.
Срубленные ветки сохнут в два ряда,
Кто рубил тем прибыль, ну а нам беда.
Осина и трое медвежат
Серебрит осина листья по весне,
Её ствол красивый обнял, как во сне.
И она притихла, не шумит листвой,
И небесный ангел виден надо мной.
Ветерок подует, листья задрожат,
Вон бредут к осине трое медвежат.
Потеряли маму, плачут и ревут,
Накормлю вас мёдом, все за мной идут.
Пасека ведь рядом, мёда завались,
Подходи поближе, дыма не страшись.
Дал по миске мёда, съели всё до дна,
Да найдётся мама вон ревёт она.
Стал стучать в железо, медвежат прогнал,
Слышу рёв далёкий. Мама? Угадал.
Подошёл к осине, обнял в сотый раз
И поведал веткам этот свой рассказ.
О природе
Уронили листья клёны и берёзы
И того не знают, что придут морозы.
Им без листьев будет холодно зимой.
Вы пример берите с ёлочки густой.
Но стволы не слышали крик мой и слова,
Окунула осень их в чары волшебства.
Осень не прогонишь, ведь она хитра,
Листья обрывает ночью и с утра.
Оголились вовсе клёны и берёзки,
Ох, придут морозы и польются слёзки.
Голые деревья зябко без листвы!
Просят: «Ты укрой нас!» у сухой травы.
Почернели ветки от дождей, прохлады,
Нет тепла былого, солнышка услады.
Холода настали, веточки дрожат
Спрятались в берлогу трое медвежат.
Белые берёзы светятся ночами,
Улетели птицы к югу за грачами.
Затрещат морозы, и повалит снег,
То сама природа празднует успех.
О Сибири
На бескрайних просторах Сибири
Не услышишь ты, лая собак.
Здесь когда-то шалил по дорогам
Полководец-разбойник Ермак.
Здесь в зелёных таёжных трущобах
Не услышишь ты звон топора.
Дремлют только медведи в берлогах,
Воют волки в ночи их пора.
Всей красою своей необъятной
Заслонила ты матушку-Русь
Не пройдёт и ни пеший, ни конный.
Я твоей красотою горжусь!
Сколько раз ты страну выручала,
Помогала Отчизне стоять.
Столько вражеских душ ты забрала,
Что, наверно, не стоит считать.
Россия Сибирь всю прибрала,
Здесь тогда верховодил Ермак.
А враги говорят: «Отобрала,
Ведь тяжёлый у русских кулак».
На бескрайних просторах Сибири
Не услышишь ты, лая собак.
Здесь когда-то шалил по дорогам
Полководец-разбойник Ермак.