Пламя факела скользило по стенам и длинному каменному столу в центре. К нему были прикреплены ржавые кандалы. Два кольца внизу. И одно, широкое, ближе к верху. Видимо, для шеи.
Я повернулся к Дайске:
Видел когда-нибудь что-то подобное?
Дайске нахмурился, внимательно осматривая стол:
Это алтарь Он провел пальцами по столешнице и посмотрел на меня: Можете прочитать?
Я шагнул ближе. По неровной каменной поверхности скользила вязь выпуклых символов.
На ощупь они оказались неожиданно горячими.
Не в силах отдернуть руку, я прочитал:
«В сей колыбели покоится верный слуга Короля Смерти Когда Я нахмурился, пытаясь вспомнить значение древних букв и сложить их в правильные фразы. Когда правитель восстанет и потребует свою власть слуга последует за ним Дальше были выбиты несколько странных знаков, которые я прежде никогда не встречал. Но теперь они казались безумно важными. Я коснулся пальцем оставшейся части надписи. Эти мне незнакомы.
Дайске тут же полез в свою сумку и выудил кусочек угля и грязный обрывок бумаги.
Я удивился:
Что ты делаешь?
Хочу записать их.
Не нужно. Я запомнил.
Запомнили? Он с сомнением посмотрел на меня и принялся малевать на бумажном огрызке.
А ты нет? Я выгнул брови и взглянул на его каракулю. Ты уже допустил три ошибки.
Нахмурившись, Дайске пытался найти ошибки, а я перечитал еще раз.
Здесь написано, что это колыбель
Дайске шумно выдохнул и ругнулся, пряча уголь обратно в котомку.
Это это
Он поставил фонарь на пол и налег на столешницу.
Помогите же мне!
Я тоже уперся в столешницу, толкая изо всех сил. Видимо, это был саркофаг. Но вот для чего? Или для кого
Не думаю, что будить мертвых разумно. Не то, чтобы я боялся призраков. Если они и существовали, то не спешили показываться людям на глаза. Да и большинство из них маскарад в моем присутствии служанки матери за пару часов превращались в самых жутких призраков. Но тревожить покой мертвецов Возможно, на родине Дайске к этому относились спокойнее, я же воспитывался в уважении к предкам, пусть они и умерли века назад.
Это саркофаг не для погребения, а для ритуала. Дайске весь покрылся пóтом, безрезультатно пытаясь сдвинуть крышку. В таких гробах не хоронят. На нем алхимическая формула. Кто-то пытался заглянуть в царство Короля Смерти.
Ладно, раз уж мы пришли, глупо соблюдать традиции.
Послышался раздражающий скрежет камня о камень, в воздух взвилось облако темной пыли, и повис жуткий запах паленой плоти.
Мы сдвинули крышку, и она с громким грохотом полетела на пол. Смрад стал еще гуще. Не знаю, как от подобной вони меня не вывернуло наизнанку. Дайске закашлялся, а я поспешил закрыть нижнюю половину лица широким рукавом.
Откашлявшись, Дайске поднял с пола фонарь, и мы опасливо заглянули внутрь.
Сердце забилось в груди, как сумасшедшее.
Это было самое жуткое, что я когда-либо видел. А повидал я немало, даже в королевском дворце.
Человеческие тела Четыре Нет, пять! Словно тряпичные куклы они были наспех засунуты в саркофаг. Конечности изгибались под невообразимыми углами, а плоть будто бы срослась.
Их почерневшая от огня кожа напоминала вулканическую корку, кое-где потрескавшуюся. И из этих трещин до сих пор сочилась кровь.
Я взглянул на Дайске:
Ты ведь почувствовал бы следы недавней алхимии?
Во все глаза рассматривая тела, он кивнул:
Ее отголоски все еще ощущаются Но это было давно
Я снова посмотрел на искореженные тела и буквально прорычал:
Как давно?!
Н-не знаю!.. Больше десяти лунных циклов! Может даже двадцать! След алхимии совсем слабый
Помоги закрыть! Я видел, как трясется Дайске. И сам чувствовал липкий холодный страх.
Что бы это ни было, но потревожили мы что-то ужасное. Что-то мерзкое и неправильное.
Когда мы пытались поднять крышку с пола, я вдруг заметил яркий красный лоскут. Он алел среди обуглившейся и покрытой сажей кожи.
Постой! Ты видишь? Я потянул за лоскут. Нужно убрать тела. Помоги мне.
Дайске скривился:
Помнится, вы не горели желанием тревожить мертвых.
Я оторвал подол верхнего военного халата:
Помнится, ты говорил, они не для погребения
Обмотав ладони полосами ткани, я отодвинул одно из тел. А потом еще одно.
Владелец алых иноземных одежд обнаружился на самом дне.