Дом был старой «хрущевкой» из плит, облицованных галькой.
Взглянув на таблички и прикинув номера квартир, я понял, что нужная находится на пятом этаже.
Это уже слегка удивило.
Я приехал раньше назначенного.
Будучи деловым человеком, я знал, что в реальном бизнесе «раньше» может оказаться хуже, чем «позже». Поэтому я вернулся в машину и сидел, барабаня пальцами по искусственной карельской березе, которой был отделан тоннель.
За три минуты до часа «Ч» я выбрался из-за руля.
Красный фонарик, вспыхнувший на открытой дверце, предупредил, как светофор.
Возможно, следовало одуматься, не бросаться в непонятную авантюру.
Но я не привык отступать.
Мигнули габаритные огни, машина согласилась подождать.
Лифта тут не имелось, подниматься пришлось по выщербленной лестнице. Правда, не было и мусоропровода, что избавляло от вони.
На полпути мне пришлось постоять на заплеванной площадке, чтобы разминуться со встречными.
Откуда-то сверху спускалась пара благообразный старик с изжелта-седыми волосами и скромно одетая школьница.
Когда, весело переговариваясь, они прошли мимо, я почувствовал аромат дорогого геля для душа. Видимо, бабка приказала старому пню как следует умаститься, возвращая внучку родителям.
Студия притулилась около железной лестницы на чердак.
Едва отворилась тяжелая бронированная дверь с внутренним видеодомофоном вместо глазка, как в лицо мне дохнуло тем же гелем.
Жители этого дома с виду обычной помойки были помешаны на чистоте, причем денег не жалели.
Нателла оказалась довольно приятной, невысокой черноглазой и темноволосой женщиной чуть моложе меня.
Короткая стрижка, просторная рубашка в красно-черную клетку и тугие синие джинсы говорили о крепком характере.
На ее шее не висело камеры, но быстрому оценивающему взгляду я понял, что она и есть фотограф, который собирается меня снимать.
Впустив, Нателла попросила показать паспорт.
Я не удивился, протянул темно-коричневую книжечку. Паспорта сейчас требовали на каждом шагу, и вряд ли в темноватой передней на меня могли сразу навесить кредит.
С паспортом все казалось в порядке, Нателла провела вглубь.
Квартира была стандартной двухкомнатной.
Дверь напротив входной оставалась приоткрыта, оттуда доносилось разноголосое натужное гудение нескольких компьютеров, шлепались невидимые сообщения.
Сама студия располагалась во второй, большой комнате.
Казалось, я попал в какую-то иную реальность.
Окно с балконом было наглухо зашторено, у стены поблескивала лестница с рулонами узорчатой бумаги невероятной ширины. Нижний, затоптанный у края, был развернут и расстелен.
Кругом теснились стулья, столики, креслица. В одном углу притулился кокетливый диванчик, в другом раскинулась широкая кровать.
На полу лежали кабели; на треногах возвышались потухшие лампы, от них еще шел жар.
Отдельно стоял штатив, на котором чернело нечто среднее между большим фотоаппаратом и компактной видеокамерой.
Стойки с одеждой, которую я ожидал увидеть, не было; торчала лишь пустая вешалка рядом с зеркалом на шарнире.
Я не успел ничего спросить женщина велела раздеться и ушла.
Играть приходилось по здешним правилам.
Вероятно, одежда хранилась во второй комнате. Нателла должна была оценить мое сложение, чтобы принести нужную.
Я расстегнулся, повесил на плечики костюм и рубашку, остался в одних трусах.
Когда я крикнул, что готов, вошла хозяйка студии и огорошила вопросом.
3
Я же вам ясно сказала раз-деть-ся.
Голос звучал спокойно, если не сказать равнодушно.
Вероятно, она имела дело со множеством подобных мне.
Но я, в самом деле, ничего не понимал.
Даже если из «современной моды» предстояло демонстрировать только трусы, оставалось неясным, зачем для этого раздеваться догола.
А я разве не разделся? возразил я.
А это что? без всякого стеснения она повела головой в мою сторону.
Но Нателла говорила, что мне придется рекламировать коллекцию модной одежды Или вы не Нателла? и я разговаривал не с вами?
Мне пришло в голову, что эта женщина все-таки не фотограф, а ассистентка, которой захотелось покуражиться сообразно обстоятельствам.
Я Нателла, подтвердила она. И вы разговаривали со мной. Насчет одежды объясню потом, если понадобится. А сейчас снимите, пожалуйста, трусы.