Она поспешила назад в кухню, помогать маме с Рождественской выпечкой. Джой радовалась тому, что липкие черные угри тонут в нежном коричневом шоколаде, и предвкушала новую порцию лакомства в среду.
Глава 11
Джой и Джордж
Февраль 1983 года
В комнате стоит затхлый запах; его источают оранжевые одеяла, напитавшиеся от тела предсмертным духом. Полумрак напоминает о том дне, когда я спряталась в этой спальне и увидела на кровати змею. Я снова здесь, не один десяток лет спустя, стою на пороге и категорически отказываюсь бояться. Усталый вентилятор в углу гоняет по комнате горячий воздух; отец лежит в кровати, смотрит в никуда.
А, это ты Не очень-то спешила.
Голос слабый, остальное не изменилось.
Прости, я пришлось закончить кое-какие дела на работе. Приехала, как только смогла.
«С какой стати я оправдываюсь?!»
Что сегодня за день?
Вторник, папа.
Работаешь по выходным?
Нет. Ну, бывает. Я
Все. Хватит. Нечего со мной так разговаривать. Я уже не ребенок. Поеду в мотель в Блэкханте, поживу там, пока отец не умрет. Заправлюсь горючим из сорокачетырехгаллонной бочки в сарае и поеду.
Воды. Отец закашливается, машет рукой в сторону столика. На нем ярко-желтая детская чашка-непроливайка с двумя большими пластмассовыми ручками и крышкой с носиком.
Пожалуй, воды я подать могу. Это не уступка.
Хорошо, папа.
Быстрее шипит он.
Вкладываю чашку ему в руки. Они напоминают куриные лапки: тонкие кости и узловатые вены под полупрозрачной кожей.
Пока отец пьет, я размышляю унизительно ли ему чувствовать собственную слабость? Рут права, его больше нечего бояться. Однако сердце никак не может успокоиться, а в животе просыпаются угри.
Мне нужно обезболивающее, Гвен.
Вики тоже права. Отец оторван от реальности, принимает меня за маму. Что говорила Вики? «Вовремя, иначе ему грозит невыносимая боль».
Рано, папа. Часа через полтора.
Ты что, доктор, Гвен? Дай таблетки.
Я Джой, папа.
Давай уже таблетки!
В кухне сверяю часы с таблицами Вики. Говорю Рут:
Еще не меньше часа. Как быть?
Дай лекарство, она пожимает плечами.
Мы ведь нарушим расписание. Вики дала таблеток всего на неделю. А если начнутся боли каждые три часа? Или чаще?
Господи, Джой, тогда дадим очередную дозу. Если ему больно, мы даем обезболивающее. Чего тут сложного?
В расписании сказано до двух часов новая доза не нужна.
Предпочитаешь, чтобы он корчился от боли и вот так стонал? Доводил нас до одурения?
Стоны из спальни звучат громче.
Ладно, ладно
Высыпаю из пузырька две голубые таблетки, отмечаю крестиком в расписании прием лекарства в два часа и возвращаюсь в спальню. Вкладываю таблетки в раскрытую ладонь отца, наблюдаю за тем, как он соскребает их губами и делает глоток из чашки.
Надо же, как все просто
Он указывает на «Блэкхант газет», валяющуюся на полу. Я ее поднимаю газета двухнедельной давности.
Почитай мне что-нибудь.
Раскрываю страницу с некрологами и следующие пять минут читаю их вслух. Отец качает головой, если не узнаёт имени покойного, и поднимает указательный палец, когда хочет услышать объявление целиком. Временами немного печалится.
Некрологи заканчиваются, отец говорит:
Хорошо, иди.
Я встаю и вдруг понимаю, что вновь веду себя, как двенадцатилетняя девочка. Не собираюсь я уходить по приказу! У меня к отцу вопросы. О том, что он сделал со своими детьми. Ну и, конечно, нужно разобраться с историей Венди Боскомб.
Минутку. Я хочу спросить
Рут, умоляюще перебивает отец.
Я злюсь, но, если честно, чувствую себя польщенной ведь он перепутал меня с идеальной Рут. Отец тычет в пустую непроливайку.
Принеси «Пассионы».
Извини, папа, ее нет.
Значит, купи.
Утром я съезжу в город и заодно куплю нормальной еды.
Похоже, я все-таки остаюсь.
Вот еще Я хочу «Пассиону» сейчас.
На то, чтобы доехать до города, приобрести все необходимое и вернуться, уйдет три часа. Ну уж нет.
Папа, я ведь только
Я умираю. Ты это понимаешь? Умираю.
Уже на полпути к двери меня настигает его рык:
И не вздумай привезти дешевую подделку!
В большой комнате я вздыхаю. Вот мерзавец! Разбил меня в пух и прах. Ладно, «Пассиону» я привезу, но больше не потерплю никаких гадостей. И не сбегу.