И сколько? Оксана, действительно, была не в курсе, потому что на подобные тусовки ходила очень редко. И в этот раз бы пропустила, если бы Толик не принялся убеждать, что раз уж они встречаются, значит, надо держаться друг друга.
Десятка. На общий стол, сказал, будто выплюнул.
Много.
Но все равно девушка не понимала упрямства Толика, каждый человек вправе решать, что ему делать, что нет, ведь только ему придется отвечать за его поступки, а не кому-то другому. Как любила говорить мама Оксаны в детстве: «А если все из окошка начнут прыгать, тоже прыгнешь?» вот и тут та же самая ситуация. Безобидная смешная игра в фанты сегодня превратилась в разгул эротических фантазий Ольховской. Похоже, Янка посчитала это проявлением взрослости. А на деле пик пубертата.
Можно ведь и не сдавать, Оксана сама не поняла: спрашивает или утверждает.
Ксан, это мои друзья.
При чем тут это? она посмотрела с вызовом.
Скрестившиеся взгляды разыгрывали дуэльную партию, так и казалось, что вот-вот послышится звон шпаг или эхо выстрелов. Призраки звуков витали рядом, действовали на нервы, оголяли их. Навевали решение. По мнению Оксаны, единственное возможное отказаться ото всего. Остаться собой. Не поддаваться на шантаж. Никто не вправе заставлять тебя делать то, что ты не хочешь. А если это друзья тем более.
Ну, ладно, до завтра, вдруг закруглил разговор Толик.
Оксана так и не поняла, что он решил: поцелует незнакомку или нет. А вот ее саму парень одарил коротким, почти братским поцелуем. Впрочем, такой, пожалуй, девушке больше пришелся по вкусу, чем предыдущий. Прикушенная губа болела. Наверняка, останется синяк. Хотя зеркало в лифте не отразило ничего особенного, никаких сомнительных отметин.
Дверь в спальню родителей была закрыта. Из-под двери пробивалась полоска света, но это ничего не значило: в равной степени могли дожидаться возвращения блудной дочери, а могли и спать, просто забыв выключить прикроватный светильник поэтому Оксана на цыпочках пробралась сначала в свою комнату, где быстро переоделась в домашнее, а потом на кухню.
На столе стояла заботливо прикрытая салфеткой тарелка с несколькими кусочками домашней пиццы. Значит, опять мамина диета накрылась медным тазом, потому что на работе завал и нервы, и мама хочет побаловать себя вкусненьким.
Ну, для Оксаны и папы такой срыв праздник живота. Тем более, мамин лишний вес исключительно у нее в голове, но переубеждать бесполезно. Легче смириться, как с непогодой.
Девушка с аппетитом надкусила кусочек: вкусно! Каждый рецептор выбросил залп салюта и возрадовался. Кабачки и овощные салаты уже надоели. А Оксана и папа считали, что маму в ее борьбе с лишним весом надо поддерживать, поэтому ели, что и она, да и готовить самим было лень, если честно.
Но пицца! Пицца! Это святое!
Пропиликал телефон. «Что делаешь?» прилетело сообщение от Толика. Продолжать спор ни о чем не хотелось. Поэтому Оксана поначалу решила проигнорировать и даже отключила звук, но потом не выдержала и ответила: «Ем». «Не поздновато ли? Смотри, станешь толстой разлюблю». Девушка чуть не подавилась. От папы такого точно даже ожидать было нельзя после двадцати одного года совместной жизни с мамой, а Майоров уже норовит устанавливать свои порядки. Даже сразу в голову не пришло, что написать в ответ.
Тем более, на кухню пришла мама, заспанная, в распахнутом халате, накинутом прямо на ночнушку.
Хоть разогрела бы, сказала, зевая.
И так вкусно! похвалила Оксана, с радостью откладывая телефон.
А я подумала, чего это я вас голодом морю. Решила побаловать, улыбнулась мама, потрепала дочь по голове, как маленькую, и села напротив.
Сонная, такая теплая. У девушки даже что-то защемило в душе, когда вдруг подумалось, что скоро ведь придется выходить замуж, и тогда не будет этих вечерних посиделок, этого задушевного молчания. Цена взрослости. Неоправданно высокая. Понятно, что замужество в далеких гипотетических планах. Но детство-то все равно уже закончилось, и юность подбирается к концу, когда ты купаешься в родительской любви и согреваешься в их объятиях, оттаиваешь от обид и просто забиваешь на проблемы.
Оксана положила свою руку на мамину ладонь, словно протянула мостик в прошлое, когда можно было идти за ручку, задавать нелепые вопросы, и не задумываться, что тебе подкинет завтра.
Все хорошо? поинтересовалась мама.