Одновременно с этим кавказец отправил на крышу вагона мексиканца, который забросил гранату внутрь вагона через выходящие наружу воздушные трубы. Мощные взрывы один за другим сотрясли стены и пол сейфа на колесах. Едва искореженная взрывом дверь вагона слетела с петель, Камо мгновенно вогнал в зияющий чернотой дверной проем тугую пулеметную очередь, щедро поливая свинцом открывшееся пространство. Затем туда вновь полетело несколько гранат, и только после этого внутрь вагона ворвались бойцы Мануэля, грозно потрясая маузерами и саблями.
Произошла скоротечная перестрелка с двумя чудом уцелевшими охранниками и вскоре чрево банковского сейфа выдало налетчикам их законную добычу. Треть всей суммы была в золотом эквиваленте, что очень обрадовало мексиканцев, считавших золото куда более надежным приобретением, чем какие-то грязно-зеленые бумажки.
Еще больше их поразило то, что сделал Сеньор Колонел после погрузки добычи в кожаные мешки. Камо на глазах у всех бросил в свою шляпу несколько горстей золотых монет и, подняв руку вверх, потребовал внимания. Громким голосом он выкрикивал имя человека, по его мнению, отличившегося в бою, и когда тот выходил, торжественно вручал ему золотую монету, как памятную награду за этот бой и называл его своим боевым братом. Стоявшие в строю люди с жадностью пожирали глазами счастливчика и в душе тоже страстно желали стать братом такого человека, как Сеньор Колонел.
Разгоряченные боем мексиканцы почти полностью перебили обслуживающий персонал станции, оставив в живых лишь оглохшую старуху да маленького ребенка, испуганно прятавшегося за ее юбку. Всех же охранников поезда мексиканцы ревностно добили, мстя американцам за гибель четырнадцати и ранение десяти бойцов, трое из которых умерли по дороге домой.
Кроме захвата станции и банковского поезда, армия Вильи приняла боевое крещение в стычке с американскими пограничниками и отрядом самообороны. Состоявший из местных охотников отряд, двигающийся вдоль мексиканской границы, заметил следы всадников Камо и немедленно сообщил об этом пограничным силам. Поднятые по тревоге, они решили напасть на вторгшихся мексиканцев и устремились в погоню за ними.
Следопыты верно вели свой отряд, но неожиданно сами попали в хорошо организованную засаду. Дело в том, что, подходя к станции, Камо специально отрядил большую часть своих людей в отряд прикрытия, который и засел за придорожными холмами, охраняя тыл нападавших на Морелос. И здесь всадники революции показали хорошую выучку в отсутствие своего командира. Ведя меткий непрерывный огонь по врагу, они вначале заставили американцев спешиться, а затем стали уничтожать солдат противника одного за другим.
Охотники первыми стали неорганизованно отступать, оставив пограничников, имевших только опыт по борьбе с контрабандистами, на произвол судьбы. К своему несчастью, охотники стали отступать в сторону Морелоса, откуда уже начал свое выдвижение отряд Камо. Американцы попали из огня да в полымя. Лишь нескольким бойцам удалось ускользнуть от мексиканцев. Так же благополучно удалось бежать и нескольким пограничникам, оставив на поле боя сорок два тела своих товарищей.
От столь звучных оплеух, полученных за короткое время, Америка просто взревела, надсадно требуя немедленной сатисфакции и непременного линчевания коварного злодея, Панчо Вильи. Стоя на ступенях Белого дома, президент Вильсон перед толпой журналистов зачитал свой приказ генералу Гровсу о немедленной поимке и уничтожении важного государственного преступника Панчо Вильи, в каком месте бы он ни находился.
Вся беда для Вашингтона заключалась в том, что в районе Техаса находилась лишь одна кавалерийская бригада генерала Альберта. Все остальные части либо находились в Европе, либо на полпути к ней. Наступил октябрь, и американцев уже мало беспокоили сводки с европейских полей сражений. Теперь каждое утро они торопливо разворачивали газеты, желая узнать о продвижении войск бригадного генерала Альберта и нет ли новостей о поимке Вильи.
Президент Мексики Карранса истово клял негодного бунтаря, ссорившего его с могучим северным соседом, но оказать реальную помощь своим друзьям из Вашингтона не мог. На юге страны зашевелились отряды ранее разбитого Сапаты, и поэтому мексиканский президент не мог двинуть на север ни одного своего солдата. Американский посол только негодующе фыркал, слушая слова Каррансы, а затем величественно изрек, что великая Америка сама справится с наглым мексиканским выскочкой.