Даже наш дом Вернее, мой бывший дом не был таким огромным, да что уж там, тот дом не был даже половиной этого!
«Какой же все-таки Хамзатов богач», невольно подумалось мне.
Здравствуйте, поздоровалась я с открывшей мне дверь женщиной. Я из офиса Мурада Бислановича, меня послал наш главный бухгалтер за подписями
Да-да, проходите, кивнула мне пожилая женщина, почему-то принявшись внимательно меня разглядывать. Может, я запачкалась? Осторожно осмотрела свое простое коричневое платье в пол, но, ничего на нем не заметив, решила, что мне показалось. Какой был бы повод у незнакомого человека рассматривать меня?
Дело в том, что Мурад болеет и не может спуститься, проводив меня в гостиную, начала говорить, как я поняла, хозяйка. За служанку ее нельзя было принять при всем желании, ведь одета женщина была в дорогое платье, носила недешевые украшения.
Айна Зурабовна сказала, что болеет его сын не зная, что делать, начала я.
Да, так и было, только вот сегодня и Мурад слег. Врач только недавно ушел. Оказалось, что у Султанчика корь, а Мурад ею еще не болел.
О боже, мне так жаль! посочувствовала я, представив, в каком, должно быть, ужасном состоянии находятся сын с отцом.
Хуже всего то, что Султанчик никого к себе не подпускает! А Мурад сам в таком измученном состоянии, что совершенно с ним не справляется! чуть ли не плача, проговорила пожилая женщина.
Если вы не против, я могла бы с ним немного посидеть, предложила я, прежде чем успела подумать. Слова просто вылетели из меня, поставив в неудобное положение.
Правда? О, это было бы нашим спасением! воскликнула женщина, прижимая руки к груди.
Да, я уже переболела корью, да и болею я крайне редко, улыбнулась я, поняв, что, в отличие от сына, мать не спешит обвинять меня черт-те в чем и готова принять мою помощь.
Вы наше спасение! Султанчик сейчас в комнате Мурада. Понимаю, что это не совсем прилично, но мой сын одет, и я, конечно же, поднимусь с вами! видимо боясь моих возражений, начала тараторить она. Я бы и сама принесла малыша, но он никого из нас не признает, с грустью вздохнула она, и я увидела, какую боль ей это приносит.
Не волнуйтесь, я совсем не возражаю против того, чтобы подняться за ребенком. Заодно Мурад Бисланович сможет подписать бумаги, успокаивающе улыбнулась я ей.
Правда, поднявшись в комнату к боссу, поняла, что ему точно не до подписи. Мурад Бисланович лежал на кровати, пристроившись рядом с малышом, который беспокойно хныкал, вяло маша одной ручкой.
Бедненький прошептала я, глядя на красное, покрытое пятнами личико Пухляша.
Мурад, кажется, задремал, шепнула его мать. Возьмете Султанчика? Боюсь, если я попробую, он тут же поднимет шум.
Кивнув, я подошла ближе к кровати и, отбросив всякое стеснение, перегнувшись через безвольно лежавшего начальника, осторожно подхватила малыша. Пухляш сначала заворчал, но потом, изучив меня глазами и словно узнав, затих, прижавшись к моей груди. Мать начальника укрыла сына и, поправив ему подушку, указала в сторону выхода, и я молча последовала за ней, прижимая к себе теплое тельце ребенка.
Должна признаться, дорогая, что это я попросила Айну прислать тебя, удивляя меня своей откровенностью, начала мама моего начальника. Я была в полном отчаянии, и теперь, когда вижу, что мой внук действительно не плачет у тебя на руках, хочу обратиться с просьбой, надеясь на то, что ты пойдешь нам навстречу и поможешь
Помогу? удивилась я, не понимая, чем я могу помочь тем, у кого всё есть.
Да, как ты видишь, Мурад болеет и не может приглядеть за Султанчиком, и если бы ты смогла присмотреть за ним, пока Мураду не станет лучше сама понимая необычность своей просьбы, замолчала она, оглядывая меня в ожидании.
Не думаю, что Мураду Бислановичу это понравится, с сомнением протянула я. Да и было бы странно, если бы незнакомая женщина
Я всё это понимаю, но я и правда в отчаянии! Вчера у Мурада всю ночь была температура, как и у Султана, а мы даже не смогли ему помочь! Моему бедному сыну пришлось самому присматривать за сыном в таком состоянии.
Насколько я поняла, ребенок ни к кому не идет на руки? сделала я вывод, который напрашивался сам по себе. Иначе зачем бы секретаршу из офиса, постороннего человека, просили остаться.
Да, чуть не плакала мать моего босса, качая головой и с тоской глядя на внука, так уютно устроившегося у меня на коленях. Как мы только ни пытались приучить его к себе, он кричит как резаный и краснеет, тужится, успокаивается только тогда, когда его на руки берет отец. Ни ко мне не идет, ни к сестрам Мурада, нянь отвергает. То, что у тебя получается его держать на руках и он не плачет, настоящее чудо, она улыбнулась по-доброму и снова посмотрела на внука. Ты, должно быть, очень хороший человек, а ребенок это чувствует.