Можно было бы взять патенты на разные изобретения, которые появятся в будущем. Но когда от них пойдет отдача? А деньги нужны прямо сейчас.
В мрачном расположении духа я вернулся к дому Лохтиных и обнаружил перед ним толпу народа.
Народ гудел, переругивался. Многие щелкали семечками, сплевывая на мостовую. Я увидел пару журналистов с камерами на треногах.
Была чистая публика стояла даже чья-то коляска-двуколка. Но в основном клубился простой люд крестьяне, мастеровые.
Я встал за углом, прислушался. Одна женщина в платке рассказывала соседке:
ожег меня своими глазищами, я вся замерла аж А внутри так тепло стало
Другой старичок на клюке интересовался:
Как же старец-то излечивает? Силой молитвы, али какие заклинания знает?
Ему отвечали:
Да православный он. Заклинания-то читать грех большой!
Ясно. Мне предстоит целое представление.
Быстрым шагом я вышел из-за угла и сразу стал крестить народ:
Господи помилуй! Поздорову ли, православные?
Григорий, он!
Распутин, Распутин!
Толпа подобралась, стала напирать. Ослепляюще щелкнули вспышки магния в фотоаппаратах.
Почто стоите тут, кого ждете? я взобрался на крыльцо, скинул армяк на перила. А прохладненько так! Солнышко зашло за тучки переменчивая питерская погода показала свой обычный норов.
Благослови нас, отец родной!
Помоги деньгой!
Исцели, исцели!
Просьб о лечении было больше всего.
Не я врачую, лишь Бог. Через молитву святую! Ежели и правда хотите оздоровиться, помните! Исцеления телесного без духовного не бывает! Молитесь, причащайтесь да исповедуйтесь. И не грешите.
Благослови нас, святой человек!
Толпа еще что-то кричала, но я затянул «Царь Небесный» третью из тех молитв, которые знал более-менее:
Царь Небесный, Утешитель, Дух истины, везде сущий и всё наполняющий
Народ дружно подхватил.
Молились мы в унисон, и на последних словах выглянуло солнце. Луч света появился сначала на крыше дома, спустился на крыльцо и, наконец, попал в толпу. Никаким чудом это, разумеется, не было, но люди решили иначе.
Свят, свят! раздались возгласы.
Я перекрестил всех, зашел в дом. Можно сказать, даже сбежал.
Внутри уже ждала бледная Лохтина. Пока меня не был, Ольга переоделась в темное платье, накрылась платком. Женщина схватила мою ладонь, стала целовать.
Ольга Владимировна! я попытался отнять руку, но какое там
Прости, отче! шептала она. Согрешила я утром, не удержалась! Бес в меня вселился. Грех это святого соблазнять!
Я не святой! почти выкрикнул я.
В прихожую заглянул широкоплечий бородатый мужик в хорошем шерстяном костюме. Его глаза навыкате смотрели на нас с испугом.
Слышу шум, а драки нет, пробасил гость, потирая рваный шрам на щеке.
Кто ты? невежливо ответил я, наконец выдергивая руку у Лохтиной.
Это сосед наш, по даче. Капитан Стольников представила мне мужика хозяйка. Дело у него до вас, Григорий Ефимович. Важное
Не до дел мне сейчас. Общения с толпой хватило с лихвой. Хотелось покоя.
Не откажи, отче! губы капитана задрожали. Умираю я!
Я оглядел здоровенную фигуру Стольникова. Не похоже, что он умирал. Разве что рак какой внутри. Так тут я не помощник.
Духовно погибаю добавил капитан. Сил нет, хоть в петлю лезь!
Ну пойдем в гостиную, тяжело вздохнул я, повернулся к Лохтиной. Ольга Владимировна, нам бы чайку.
Сейчас все будет, прислуга уже вернулась.
Как только мы расположились в гостиной, кукушка в часах прокуковала дважды. Время обеда, а в желудке пусто.
Измучило меня мое горе, отче.
Не священник я, не рукоположен.
Так даже лучше покивал Стольников. Был я у попов в лавре и вообще Обошел все главные монастыри. Нигде мне не захотели помочь, везде гнали бородатые вороны.
Какой же грех на тебе? удивился я.
Смертный повесил голову мужчина. Ольга Владимировна сказала, что я капитан. Но на самом деле я в отставке уже пять лет как. До этого работал в одесском пароходстве. Возили каторжан на Сахалин.
Их разве не железной дорогой отправляют?
Дорого и долго, пояснил Стольников, морем быстрее. Как открыли Суэцкий канал, так наши корабли начали возить кандальников. Тот рейс сразу не задался. Сначала котел сломался. Пока чинились, пропустили свою очередь в канале. Жара стояла невообразимая. Прошли Суэц, Аден, Коломбо, что на Цейлоне. Малаккским проливом добрались, наконец, до Южно-Китайского моря. И тут нас шторм накрыл. Да такой, каких я ранее не видывал. Мотало туда-сюда два дня. Не видно ни зги и ветер все усиливается. Котел опять сломался, нас понесло на рифы. Смотрю по карте, не вырулить нам. Как ударились носом, я сразу дал команду спасаться. Спустили с трудом шлюпки, а каторжане будто почувствовали долбят в трюме, кричат. Жалобно так, сердце разрывается.