Нужно спрятать людей. Избавить их от крагов на то время, пока они будут учиться. Нам нужно время. Это единственное, чего у нас нет, и краги его нам не дадут.
Ты прав, мрачно кивнула старуха. Краги нам не дадут ничего, кроме смерти. Кажется, настала пора снова смазывать колёса наших повозок.
Ты согласна с ним, Кара? удивлённо спросил Чин.
А ты можешь предложить что-то другое? ехидно спросила старуха. Парень дело говорит. Уходить нам нужно. Молодёжь спрятать. И так от племени одни ошмётки остались.
Так, что будем делать, люди? громко спросил Чин, обведя усталым взглядом толпу.
Я, как старейшая из помнящих этого племени, говорю, неожиданно громко проскрипела старуха, нам нужно уходить. Хватит споров и пустых разговоров. С появлением этого человека у нас появилась надежда. Пусть маленькая, слабая, но надежда. Если кто-то решил мне возразить, пусть сначала придумает, как избавиться от крагов по-другому. А если нет, то пусть лучше помолчит и послушает тех, кто умеет думать. Это всё, решительно закончила она и, медленно развернувшись, побрела в сторону стойбища.
Кара сказала своё слово, произнёс Чин неожиданно твёрдо. Я, как вождь племени, также говорю: этот человек дал нам хороший совет. Нам нужно уходить из этих мест. Краги пытками вырвут у пленников точное местоположение нашего стойбища и снова примутся хватать людей. Нам нужно срочно уходить отсюда.
И куда же ты хочешь уйти, Чин? задумчиво спросил один из стариков.
А вот об этом нам с вами предстоит как следует подумать. Ар описал мне, каким путём нам гнать стада. Нам нужно собраться и вспомнить, где есть нужные места. Кара права, хватит попусту сотрясать воздух. Хватит споров. Начинайте собирать стойбище. В течение двух-трёх дней мы должны покинуть это место, решительно сказал Чин, подводя черту под разговором. Затем, развернувшись, он решительно зашагал следом за старухой.
Сообразив, что бунт подавлен и племя вернулось к мирному решению проблемы, Араб осторожно выдохнул и медленно вернулся в шалаш. Каждое движение давалось с большим трудом, но он заставил себя подойти к шкурам, служившим ему постелью, и осторожно улечься.
Заметив его неуклюжие движения, Сала выскочила из толпы и, подбежав к шалашу, бросилась помогать ему. Но Араб, сделав ей знак не мешать, справился сам. Улёгшись поудобнее, он бросил на девушку торжествующий взгляд и расслабился.
Несмотря на боль от ран и сильное напряжение, он смог заставить своё тело подчиниться и даже победить в драке здорового человека. И пусть этот человек не умеет драться и не знает ни одного приёма, но он был здоров, когда нападал на лежащего калеку.
Зачем ты вставал? удивлённо спросила Сала. Тебе же было очень больно! Тебе и сейчас больно.
Больно, честно признался Араб. Но встать я должен был. Тем более после того, как выбросил этого болвана. Я должен был заставить людей поверить в меня, иначе этот спор мог бы расколоть всё племя.
Но ведь эта боль вредит тебе, упрямо возразила девушка. Ты не должен был так рисковать.
Нет, она не может повредить мне, улыбнулся Араб, эта боль только отголоски той, настоящей боли.
И что теперь ты собираешься делать? Будешь долго мучиться и терпеть эту боль? не унималась Сала.
Нет. Я использую тот же приём, что и в прошлый раз.
Я давно хотела тебя спросить, что это было?
Если ты останешься, то увидишь всё сама, улыбнулся Араб.
Ему нужен был собеседник и информатор. Эти люди наивны и просты, и, говоря с ними, нужно уметь задавать вопросы правильно. Судя по тому, что она ему рассказала, особых дел у девушки не было. Значит, он со спокойной душой может придержать её рядом и потихоньку вытянуть из неё всё, что ей известно.
Немного подумав, Сала послушно опустилась на шкуры и уставилась на него внимательным, заинтересованным взглядом. Глубоко вздохнув, Араб закрыл глаза и вызвал приток энергии извне. Затем принялся нагнетать её в места сосредоточения боли.
Всё время, пока он занимался самолечением, Сала сидела рядом, и создавалось впечатление, что девушка даже не дышит, следя за каждым его движением. Она словно видела, как он распределяет полученные силы, чтобы справиться со своей болезнью.
Наконец, сделав завершающий выдох, он открыл глаза и взглянул на неё. Девушка сидела в самом уголке шалаша, замерев и закусив от напряжения нижнюю губу. А в её огромных глазах плескался страх вперемешку с восторгом.