Были конечно и другие подарки- детский конструктор и множество разных игр. Но что может сравниться с простым листом бумаги и карандашом?!
Однажды он долго плакал и ни родители, ни воспитательница в детском саду никак не могли его успокоить.
И тогда кто-то из взрослых догадался дать ему карандаш и бумагу. Он тут же перестал плакать и принялся творить. С тех пор это было его любимым занятием, которое он предпочитал всем другим. Взяв в руки карандаш он забывал обо всем на свете. Никакие соблазны уже не могли отвлечь его от творчества.
Так было и на этот раз.
Оставив другие подарки в стороне, Вадик принялся творить.
Никто из взрослых не мешал ему и лишь с улыбкой посматривали друг на друга.
Наконец, рисунок был готов.
Какой красивый лес! восхищалась мама.
А Небо, как настоящее! ликовал дед.
А как ты решил назвать свою картину? -Спросила бабушка.
Три медведя, Уверенно ответил Вадик.
Медведи?! -Почти в один голос удивились взрослые.
Ну да, медведи, спокойно ответил художник.
А где же медведи? -спросила мама.
Они у меня не поместились, все так же спокойно ответил ребенок.
Счастливый убийца
Часть 1
Никогда не думал, что мне придётся писать об этом человеке, который в глазах окружающих был типичным, как принято называть таких сегодня лохом.
Я знал его давно, ещё с тех времен, когда все мы были новыми репатриантами.
Так получилось, что мы около двух месяцев вместе учились на языковых курсах.
За всё это время он ни с кем не подружился и вообще вёл себя замкнуто.
Да и с ним сблизиться никто особо не старался.
Публика на курсах была довольно разношерстная от советских инженеров до бывших военных. Молодые и старые, мужчины и женщины, среди которых были с семьями и без, в том числе и одинокие молодые женщины, как правило уже с детьми.
Эти женщины часто искали себе спутника жизни или хотя бы «друга».
Но никого из этих женщин он не заинтересовал.
Сейчас мне трудно сказать, почему этот человек ни у кого не вызывал интереса.
Может потому, что все были в то время заняты своими собственными проблемами, а может из-за его замкнутости.
Говорил он очень редко, никто ни разу не слышал от него шутки.
О нём было известно, только, что приехал он с мамой и уже очень старой, больной бабушкой и где-то работает.
Единственной его особенностью или скорее странностью этого человека было постоянное занятие письмом.
Он всё время что-то писал, причём на всём подряд, что было у него под руками.
За все годы, прожитые в купленном на ипотеку роскошном доме, он так ни с кем из соседей и не подружился. Если его о чём-то спрашивали, то отвечал он односложно и всем своим видом показывал, что хочет побыстрее закончить общение. Главной его чертой я бы назвал незаметность: уходил он рано, приходил уже в сумерках. Правда, курил много буквально прикуривал одну сигарету от другой.
Соседи и знакомые жены считали его странным, называя «вещью в себе». Едва ли они осознавали смысл подобного определения. Но от них этого никто и не требовал, а они, в свою очередь, таким образом выражали своё непонимание странного человека.
Не знаю, был ли он доволен своей жизнью, но он никак не выражал своего недовольства то ли привык, то ли смирился с отведённой ему ролью ломовой лошади, а точнее, коня в обширном хозяйстве тестя и тёщи.
С тех пор, когда мы жили по соседству, прошло много лет. Но у меня хорошая память на лица, тем более, что он почти не изменился внешне, только волосы поседели да взгляд изменился сейчас его глаза возбуждённо блестели и смотрел он как будто вглубь самого себя. Меня он, скорее всего, не помнил. Окружающие его никогда не интересовали. Идя по улице, смотрел он всегда прямо перед собой, погружённый в собственные думы и никого не замечая вокруг. Поэтому я и представился так, как будто мы встретились впервые.
Моя фамилия Т., я общественный защитник, и протянул ему свою визитку.
Так я всегда начинал разговор с моими подзащитными. При этом одни смотрели на меня с недоверием, другие оценивающе, третьи с надеждой. А этот посмотрел на меня с недоумением и даже досадой:
Зачем вы здесь? спросил он. Я могу защищать себя сам.
Это не мы с вами решаем, ответил я.
А кто?
Таков закон, в соответствии с которым я и назначен защищать вас в суде.