Вампир кивнул, достал кошель и отсчитал двадцать золотых. Потом подумал и добавил еще один.
А этот на что? спросила колдунья.
А это чтоб у тебя поперек горла встал, если обманываешь.
Не бось, не встанет. Обманывать не приучена. Ну, проводи свою кралю домой, да и возвращайся. Аккурат к рассвету успеешь.
***
Алая стола у оврага и смотрела на распятого на дереве вампира. Тело его было ужасно, на лице среди алых и черных язв едва угадывались налитые кровью глаза, а рот казался еще одной раной. Правая рука, пригвожденная за плечо, бессильно свисала вдоль тела, кора дерева с этой стороны была содрана.
Ишь ты, царапался он. Ну, пора, что ли, колдунья протянула руки к дереву и повернула кисти, словно мотала клубок шерсти. Тело распятого сотряслось, когда длинные гвозди вырвались из него, и медленно осело на землю. Алая подняла стоявшую рядом с ней бадейку и, не подходя ближе, с размаху окатила того, кто лежал на земле. Минуту ничего не происходило, а потом раздался протяжный стон.
Вставай! приказала колдунья, Пойдем, вымоешься, приведешь себя в божеский вид. Пойдем, новый человек.
***
В деревне неожиданной свадьбой с заезжим молодцом никого не увидишь. Всем понятно повстречалась девица с кем-то в чистом поле, а домой вернулась уже не девицей. Отец грозный, родня обширная, приданное подходящее и вот уже гуляет деревня, громко славя молодых. Тем более, что жених такой удачный попался: спорый да веселый, обходительный да умелый. Всем хорош. Только молода почему-то день ото дня грустнеет. Нет ли тут какой тайны? шепчутся кумушки у колодца. Знать, молодец-то не простого рода шепчутся кумушки у колодца. Прознал отец про неравный брак, да и лишил молодца наследства шепчутся кумушки у колодца. А жена-то, знамо дело, рассчитывала богатенько пожить, да не вышло, вот и сердится теперь, шепчутся кумушки у колодца. Ползут слухи по деревне, да никто не знает, что страшит молодую не бедность, а сорок первый день. Время-то не остановишь. Вот и сороковой день пришел, за ним сороковая ночь, вот жаворонок запел под окном совсем близко утро.
Всю ночь не спали молодые, а тут словно морок их окутал задремали сразу оба. Проснулась молодица, а мужа уж рядом нет. Только горстка праха серого на вышитой подушке. Не мыслей в голове никаких не осталось, и чувств вроде как нет больше, только слезы катятся по помертвелым щекам. Вдруг скрипнула дверь и в комнату входит он, живой, хоть и растерянный. Что? Как? Обнялись супруги, друг на дружку не налюбуются. Встрепенулась молода я- а как же пепел на подушке? Смотрит, ан пепла-то никакого и нету. А лежит вместо серой пыли алая тысячелепестковая роза и благоухает, словно райский сад.
2. Страшное лекарство
Ну, ярлык. Вижу, что ярлык. Алая вертела в руке продолговатую глиняную табличку с вытесненным изображением оскалившегося леопарда. Зовет-то зачем?
Не велено говорить, хором ответили двое ражих молодцов.
А ежели я, к примеру, не пойду?
Велено сопроводить. Так же бодро ответили молодцы.
Не велено говорить, велено сопроводить, ворчала Алая, собирая в мешок кисеты с сушеными травами, пузырьки с настоями и еще какие-то диковинные крючья и заостренные палочки. А кто мешок нести будет? Мешок-то тяжелый.
Молодцы переглянулись. На их крепких сытых лицах явственно читалось, что насчет мешка им велено ничего не было.
А про вознаграждение спохватилась совсем было переступившая порог колдунья, про вознаграждение-то что-нибудь говорено было?
Молодцы облегченно вздохнули.
Было. Так что велено передать, что ежели вылечишь, получишь золота, сколько унесешь.
Да сколько его я там унесу, вздохнула Алая, подтянула тесемку на мешке и легко закинула его себе на спину.
***
Посреди комнаты, заполненной вонючим зеленым дымом, в полотняном гамаке, обмазанном болотной грязью, лежал драконоборец. Его тело было обуглено, но он еще дышал.
Если бы просто дракон, мы бы справились, скороговоркой бормотал главный лекарь короля. А тут, сама видишь, василиск оказался. А всем известно, у василисков пламя ядовитое.
Колдунье не понравилось бормотанье все-таки не того полета человек главный лекарь короля, ему полагается говорить плавно и важно.